Деревянные фаготы

Там же и описание похорон: «…молодая жена убитого поэта и сама поэтесса, красавица, еще так недавно стоявшая на эстраде нашей „Зеленой лампы“ как царица с двумя золотыми обручами на голове, причесанной директуар, и читавшая нараспев свои последние стихи… теперь, распростершись, лежала на высоком сыром могильном холме и, задыхаясь от рыданий, с постаревшим, искаженным лицом хватала и запихивала в рот могильную землю, как будто именно это могло воскресить молодого поэта…»

Зинаида Шишова – самая очаровательная из одесских поэтесс и Фиолетов – самый талантливый из молодых поэтов… Какая красивая любовь…

Такие руки только снятся
В блаженном и безгрешном сне.
Их легкой ласке покоряться
Сладчайший жребий выпал мне…
Блаженный жребий выпал мне –
И днем, и ночью, и во сне
Устами легких рук касаться.

Завистлива и безжалостна бывает судьба. Эти стихи Фиолетова напечатаны через год после его гибели. В том же 1919-м выходит книга стихов Шишовой «Пенаты». Второй раздел назывался «Смерть» и полностью посвящен гибели Фиолетова.

Больше Зинаида ничего о нем не писала. Впрочем, и стихов больше не было. Не сохранилась у нее и книга. В одном из писем в Одессу в начале шестидесятых Шишова просит найти и прислать ей экземпляр собственной книги.

У Катаева – убит по ошибке, вместо брата, Осипа, служившего в уголовном розыске. Во время встречи с Александром Розенбоймом Осип Шор подтверждал: «Вот родимое пятно – это Каинова печать. Натана убили вместо меня». Иван Бунин в «Окаянных днях» писал о молодом поэте, убитом большевиками. Но погиб Фиолетов при австрийцах.

Нелепая смерть по ошибке (как уверяли современники) – и трогательные, беззащитные стихи. Долгое время считали, что он написал всего 46 стихотворений. Но часть неизданных стихов Фиолетова сохранилась в архиве родственников.

Четверостишие о лошадях цитировали И. Бунин и В. Катаев. Говорят, знали его А. Ахматова и В. Маяковский.

Как много самообладания
У лошадей простого звания,
Не обращающих внимания
На трудности существования.

Но все же судьбу свою, вопреки легенде, он выбрал сам.

У Екатерины и Вениамина Шоров было два сына. Отец Екатерины «был то ли ростовщик, то ли банкир. Он давал деньги взаймы морским офицерам.» – вспоминает сводная сестра Фиолетова, художник по костюмам Эльза Рапопорт. – «Мать моя овдовела очень рано. Муж – Вениамин Шор – внезапно скончался от сердечного приступа, ему было тридцать лет. У матери остались двое мальчиков – двухлетний Осип (прототип Остапа Бендера) и четырехлетний Натан (будущий поэт Анатолий Фиолетов).

Через восемь лет моя мать вышла замуж за Давида Рапопорта и родилась я».

Из воспоминаний сестры видно, что большую часть времени она с родителями жила в Петербурге: «…на Каменноостровском мне в приданое строился дом. Это я знаю точно, так как по воскресеньям мы ездили глядеть, как его возводили». Мальчики жили в Одессе, скорее всего, у деда.

Одесский еврейский мальчик оканчивает гимназию. Дед – банкир (или ростовщик), отчим – банкир. Казалось бы, быть и ему банкиром (ну, хотя бы банковским клерком для начала). А он пишет стихи.

Молодой поэт придумывает звучный псевдоним – по легенде, они с Эдуардом Дзюбиным разыграли два цвета: багровый и фиолетовый. Так появляются Анатолий Фиолетов и Эдуард Багрицкий.

В 1914 выходит первая (и последняя прижизненная) книга «Зеленые агаты. Поэзы». Сегодня известен единственный сохранившийся экземпляр – в библиотеке им. Салтыкова-Щедрина. Но уцелела ли книга после всех потопов и пожаров – бог весть.

В 1915-17 годах Фиолетов участвовал в одесских альманахах с названиями, причудливыми, как и его стихи: «Седьмое покрывало», «Авто в облаках», «Серебряные трубы», «Чудо в пустыне».

В отличие от достаточно ленивого Эдуарда, Натан поступает в Новороссийский университет на юридическое отделение. Когда после Февральской революции студентов-юристов привлекли к работе в уголовном сыске, Фиолетов-Шор стал инспектором розыскного отдела. Он не воспевал романтику боя, как Багрицкий. Стихи его похожи то на изысканную японскую гравюру, то на слегка размытую акварель.

И как соотнести с этим почти двухлетнюю службу человека, в смутные времена стоящего на страже закона? Когда студентов увольняли из уголовного розыска, Натан остался. Что это было? Жажда романтики? Но романтики в этой грязной, кровавой работе было слишком мало. Ради денег? Но многие молодые поэты зарабатывали пером. А может, желание спасти чужие жизни?

Сестра Эльза позднее вспоминала обрывки семейных разговоров. Похоже, что Натан остался в угрозыске в пику родным, которые были недовольны его романом с девушкой иной веры.

По какой бы причине поэт не остался, убили его не по ошибке. Смерть Анатолия Фиолетова даже в те кровавые времена потрясла горожан. Об этом можно судить по заметкам и некрологам в газетах.