Деревянные фаготы

Около 4-х часов дня инспектор уголовно-розыскного отделения, студент 4-го курса Шор в сопровождении агента Войцеховского находясь по делам службы на «Толкучке», куда они были направлены для выслеживания опасного преступника, решили поговорить по телефону. Для этой цели Шор вошел в одеяльно-матрацную мастерскую Миркина.

Едва он очутился в мастерской, как туда вслед за ним вошло трое каких-то субъектов. Шор, войдя в магазин, опустил руку в карман, чтобы по-видимому, достать револьвер. Но не успел он этого сделать, как один из неизвестных выхватил револьвер и произвел в него выстрел. Вслед затем другой из компании неизвестных произвел выстрел в агента Войцеховского, который успел выбежать на улицу.

Выстрелами Шор и Войцеховский были убиты. Убийцы, воспользовавшись суматохой, быстро скрылись.

На место кровавого происшествия были высланы отряды вартовых и офицеров. Как передают, из одного из ближайших домов по вартовым была открыта стрельба. Дом этот был обстрелян.

Весь район в течение долгого времени представлял собой поле сражения. В результате по подозрению в убийстве агентов чинами варты задержаны трое молодых людей, один из которых был одет в форму гимназиста.

Полагают, что инспектор Шор и агент Войцеховский пали жертвой мести со стороны преступников, которых они выследили на «Толкучке».

Во время перестрелки ранен прохожий, который доставлен в еврейскую больницу.

Одесская почта. – 1918. – № 3478, 28 (15) нояб. – С. 4.

Зинаида Шишова извещает о смерти дорогого АНАТОЛИЯ ФИОЛЕТОВА

«Зеленая лампа», «Одесский кружок поэтов» и «Студенческий литературно-художествен[ный] кружок» извещают о трагической смерти ПОЭТА АНАТОЛИЯ ФИОЛЕТОВА

Одесские новости. – 1918. – 29 (16) нояб., № 10854. – С. 1.

Анатолий Фиолетов

Третьего дня при трагических обстоятельствах погиб от руки злодеев поэт Анатолий Фиолетов (Шор), служивший в Одесск. Варте инспектором уголовно-розыск. отделения (см. заметку «Убийство чинов уголовно-розыск. отделения» во вчер. №).

Покойный принимал участие в многих сборниках, издававшихся в Одессе и провинции, в последнее время был ближайшим сотрудником харьковского литературно-художественного журнала «Камена», а также состоял членом одесских поэтических кружков.

Среди литературной молодежи Анатолий Фиолетов выделялся большим дарованием и стихи его были отмечены столичной критикой.

Там же, С. 4.

К убийству чинов уг. – роз. отделения

Убитый инспектор уголовно-розыскного отделения Анатолий Шор до поступления на службу в отделение работал в столичных юмористических журналах под псевдонимом «Фиолетов». Он попал в отделение в революционные дни и оставался там до последнего времени, считаясь одним из опытных сотрудников по уголовному розыску.

Убитый агент Войцеховский – поручик.

Очевидцы жестокой расправы злоумышленников с Шором и Войцеховским передают, что за агентами следили бандиты. Как только агенты очутились в мастерской Миркина, они ворвались туда и учинили жестокую расправу.

Там же, с. 4.

А. Иновин

Два слова о Шоре-Фиолетове

Убит Анатолий Шор.

Его застрелил неведомый нам преступник, может быть, профессиональный убийца – с низким заросшим лбом, приподнятым заостренным подбородком и почти прозрачными большими, петлистыми ушами, застрелил в ту минуту, как Шор опустил руку в карман, очевидно, желая, в свою очередь, достать револьвер…

Все дело какой-нибудь секунды – спасся тот, кто опустил раньше курок…

Шору было всего 22 года.

Он был поэт, и он был – инспектор уголовно-розыскного отдела!.. Какая дикая, чудовищная антитеза…

Мы уверены, что нигде в Европе нет во главе уголовного сыска – студентов и уверены в том, что нигде люди, выслеживающие убийц и поджигателей, охотящиеся за ними по ночам, посещающие, по делам службы, все гнойные ямы разврата и преступлений, не сочиняют трогательно-нежных и детски-наивных песенок. Нелепая наша, спутанная, злая жизнь!

Я знал Шора еще ребенком, учеником младших классов гимназии. Вижу его теперь перед собою мальченком <так!>, очень застенчивым, но неподатливым и упрямым. Он был добрым товарищем, прилежным школяром – но чувствовалось, что душа эта заперта для посторонних, даже для родных, близких, тяжелым замком, что уста эти не скажут, что надумала большая, вся в вихрах голова…

Он стал писать стихи очень рано – стихи, на мой взгляд, неуклюжие по форме, но искренние, трогательные по настроению. В них встречались образы самые неожиданные… Его деревня, пути, луны и девушки страдали от какого-то космического холода, для них давно истощилась солнечная энергия, и они жили в веках столь далеких от нас, накануне неминуемой планетной катастрофы.