Деревянный ключ

— Не знаю, зачем, потому что… впрочем, почему бы и нет? Не все же вам меня лекциями развлекать. Когда мы говорили про Пиноккио, у меня выстроилась цепочка ассоциаций: Пиноккио, которого превратили в осла, — Луций из «Золотого осла» Апулея — Апулей, который был известным мистагогом и неопифагорейцем, — культ осла в Древнем Египте. Потом вспомнила, откуда эти ассоциации взялись в моей голове. Году в двадцать втором или третьем — еще гимназисткой — я прилежно бегала на семинарий профессора Петербургского университета Жебелева — готовилась к поступлению. Однажды попала на доклад со странным названием «Asellianna», который делала на удивление зрелая для студентки дама по имени Ольга Фрейденберг.{66} Позже узнала, что она кузина моего любимого поэта Бориса Пастернака. Ну, то есть это она меня с ним и познакомила впоследствии, неважно…

— Фрейденберг, Пастернак, — подал голос Беэр со своего поста. — Они не из Одессы, часом? А то уж больно фамилии знакомые.

— Она, кажется, да. Какая разница? Так вот, доклад настолько меня поразил, что по его окончании я преодолела робость и пошла знакомиться с докладчицей, которая меня тоже очаровала. Речь в сообщении шла о том, почему Иисус в Евангелиях въезжает в Иерусалим на осле.

— Так-так-так, крайне любопытно! — подбодрил Веру Шоно.

— Восстановить детально двухчасовую лекцию по памяти, конечно, не смогу, но в общих чертах там говорилось про глубинные корни ритуального въезда в город на осле. Очень подробно и убедительно доказывалось, что в древних земледельческих культах осел — как и рыжие люди, Марти! — был олицетворением Солнца в его губительной ипостаси. Чтобы заставить Солнце служить, его символ — осла — надобно было связать и подчинить. После чего укротивший его человек, который изображал в мистерии Бога-Спасителя Матери-Земли, торжественно въезжал через городские врата и при всеобщем ликовании следовал к храму, где происходил сам акт спасения, то есть оплодотворения Богини-матери. Считается, что зачастую этот акт осуществлялся прилюдно — и в самом прямом смысле — между усмирителем осла и главной жрицей храма. Никогда не забуду, Марти, как деликатно ты просвещал меня на предмет храмовой проституции!

— Я же не знал…

— Это было так мило! Э… Далее. Фрейденберг полагает, что в некоторых случаях происходила контаминация образов осла и наездника, в результате чего в мистерии иногда участвовали уже только осел и блудница, которую называли «онобатой» — едущей на осле, однако слово обозначало еще и совокупляющуюся с ослом. Все это описано у Апулея, как вы, несомненно, помните. Отголоски же этой традиции можно было видеть в Вероне, где до сих пор поклоняются мощам ослицы, и в христианской Франции, где существует культ святой Анессы, то есть ослицы по-французски, а в Средние века также проводились приуроченные к бегству Марии в Египет богослужения и литургии, при которых осла наряжали в богатые церковные одежды и возили на нем пьяную шлюху, причем даже высшее духовенство ревело по-ослиному и надиралось вместе с паствой вином до положения риз. Таким образом, говорила Фрейденберг, ослица почиталась как символ богородицы, а ее осленок — как символ самого Иисуса. Еще она рассказывала — мне тоже это встречалось в разных источниках, — что многие античные авторы уличали евреев в поклонении золотой ослиной голове, якобы хранившейся у них в Храме. И что впоследствии навет ослопочитания и ослоложества перекинулся и на христиан. В Риме, при раскопках на холме Палатин в прошлом веке, обнаружили два рисунка-карикатуры, изображающие человека, который молится распятому с ослиной головой. И так далее, и тому подобное. Вот приблизительно так. Сама не знаю, зачем рассказала. Наверное, чтобы вы объяснили мне, как все это выглядит в свете вашего тайного знания. Потому что последней записью моего шефа в зашифрованном блокноте было слово «осел».

Беэр присвистнул. Мартин кашлянул. Шоно понял, что говорить — ему:

— Что ж, блестящая госпожа Фрейденберг подобралась вплотную к истине. Можно даже сказать — прошла сквозь нее, не заметив. Ее немного подвело незнание языка предков. Принято считать, что Септуагинта[103] весьма точно отражает известный нам оригинал Библии. Тем не менее это далеко не всегда соответствует действительности. Вот, к примеру, то место у Захарии, о котором вы говорили, в классическом переложении звучит так: «Ликуй от радости, дева Сион, торжествуй, дева Иерусалим: вот твой царь приходит к тебе, справедливый и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной». А вот вам точный перевод принятого у иудеев канонического текста: «Радуйся премного дщерь Сиона, ликуй дщерь Иерусалима! Се царь твой приидет тебе, праведный и спасаемый, скромный и едущий верхом на осле и на осленке сыне ослиц».

— Вот тебе и раз! Откуда же такое расхождение?