Деревянный меч

— Говорит, — глухо ответил Кенет. В желудке его трепыхнулось нечто холодное и тяжелое.

— Инсанна?.. — на всякий случай удостоверился массаона. Кенет только вздохнул в ответ.

Наоки придушенно охнул.

— Тебе здесь оставаться нельзя, — продолжал массаона. — И Наоки тем более. Если Инсанна даст тебе знать, что заполучил его, ты ведь вернешься?

— Да, — тяжело произнес Кенет.

— Значит, ты сбежал морем, и этот след я буду отрабатывать до помутнения в глазах. А Наоки лучше всего быть мертвым. Подходящий труп я найду. В дни гербовых торжеств это несложно. Отцу его лучше пока не знать. Потом как-нибудь я ему скажу. Когда безопасно будет. А сейчас я выведу вас из города, и вы пойдете в горы. Там можно спрятаться.

— Это я пойду в горы, а не мы, — поправил Рокая Кенет.

— Почему? — вскинулся Наоки.

— Так будет безопасней. Тебя я для Инсанны сделал невидимым, а меня он время от времени видеть может. Если он пусть не увидит, но поймет, что ты рядом... лучше бы тебе и впрямь погибнуть на дуэли.

— Не согласен, — запротестовал Наоки.

— Не ерепенься, — безжалостно приказал массаона. — Да, но где тебя тогда спрятать?

— У моего учителя, — мгновенно ответил Кенет.

— И как этот городской остолоп в одиночку доберется до Сада Мостов? — иронически поинтересовался массаона.

— Ему помогут. Пойдешь сначала в Поречье...

— Перечники его прогонят, да еще и вслед посмеются, — удивился массаона.

— Не прогонят, — уверенно возразил Кенет. — Скажешь, что воин с деревянным мечом просил тебе помочь и проводить до Медвежьего Урочища. В сам лес не заходи, это безопасно для меня, но не для тебя.

Массаона с интересом взглянул в сторону Кенета, но в темноте разглядеть его не мог и остро подосадовал на опущенные занавески. Он видел Кенета неоднократно — и все же охота еще раз взглянуть на человека, сумевшего внушить такое уважение гордым и независимым перечникам, что пришелец с его именем на устах мог смело рассчитывать на помощь.

— Обогнешь лес и сразу иди в деревню. Лучше всего зайти к деревенскому старосте, но если его дома не случится, можешь и любого другого спросить, беды не будет. Опять скажешь, что ты от воина с деревянным мечом, и попросишь провести тебя тайком в Сад Мостов. Там постарайся передать наместнику вот это... — Кенет зажег тусклый магический огонек, вывернул из привесного кошелька немного мелочи и вытащил с его дна подаренную каллиграфом кисть. — Вот и пригодилась... ах я, болван! Все равно туши нет.

Массаона пошарил в складках своего хайю и извлек маленькую дорожную тушечницу.

— Вот спасибо! — обрадовался Кенет. Он вынул дарованную Акейро грамоту о праве не вступать в гильдию и на обороте ее написал: «Уважаемый брат, этот человек спас мне жизнь в бою. Примите его так, как приняли бы меня, и отправьте к моему учителю или, на худой конец, к зеленщику».

Массаона, через плечо Кенета прочитав послание, едва не поперхнулся. Маг и полевой агент, называющий его светлость господина наместника Акейро братом... да кто же он, в конце концов, такой? На кого Инсанна императорским указом объявил охоту?

Кенет сложил письмо, вручил его Наоки и велел огоньку погаснуть.

— Отдашь письмо наместнику. Можешь сначала пойти к князю — он подписывал твое прошение и должен тебя помнить. Я не знаю, где сейчас мой учитель, но они оба знают наверняка. Не обижайся, Наоки.

— Я не обижаюсь, — вздохнул Наоки.

— Если здесь еще можно кому-то что-то рекомендовать, — скорее с напускным, чем настоящим ехидством вставил массаона, — после того, как упоминались столь знатные особы, то я тебе рекомендую, если в горах придется туго, назвать мое имя. Оно там чего-то стоит.

— Оно где угодно стоит, — с благодарностью произнес Кенет. — Но для вас это может быть опасно.

— Не может. Я себя под удар не подведу. В моем возрасте воины обычно не бывают дураками. Дураков убивают значительно раньше.

Глава 16 Исчезновение из осени

Слово свое массаона сдержал: Кенет и Наоки выбрались из Каэна незамеченными. После недолгого прощания Наоки развернулся и зашагал в сторону Поречья, а Кенет направился в ближайший лес, и рассвет застиг его уже на опушке.

Утро выдалось прекрасное, и печалился Кенет недолго. Прощание с Наоки и массаоной тронуло его меньше, чем разлука с Аканэ. Возможно, он уже начал привыкать к расставаниям. А может, дело в том, что Наоки был ему просто другом, а Аканэ — и другом, и старшим братом, и в каком-то смысле вторым отцом. Да и времени тосковать у Кенета не было. Думать приходилось совсем об ином.