Деревянный меч

— Все было не так. Мой побратим очень болен, и я даже опасаюсь за его жизнь, — с удивившей его самого покорностью принялся рассказывать Кенет. — А во сне он был здоров. Здоровее, чем когда бы то ни было. Словно он и вовсе не болел. Он был веселый, смеялся... благодарил меня за что-то... не знаю, за что. Потом позвал к себе моего учителя и сказал, что хотел бы видеть меня хорошим воином и просит обучить меня. Все не так. В жизни я познакомился со своим учителем намного раньше, а с побратимом уже потом. А во сне — наоборот почему-то.

— Твой учитель во сне отказался от тебя? — быстро спросил Толай.

— Нет. Почему же? — удивился вопросу Кенет. — Нет. Он сам согласился. Сказал, что это доставит ему радость.

— А в жизни доставило? — поинтересовался Толай.

Кенету пришли на память обстоятельства их встречи с Аканэ.

— Да, — уверенно, без тени сомнений ответил он.

— Не понимаю, — после недолгого молчания признался Толай. — Горы посылают сны о будущем, а не о прошлом. И уж тем более — не о прошлом, которого не было. Не понимаю. Это все, что ты видел сегодня?

— Нет. — Кенет вновь улыбнулся. Второй сон был ему понятен; более того, Кенет от всей души желал, чтобы так оно и случилось наяву. Ему очень хотелось рассказать свой сон Толаю, и желание это казалось ему вполне естественным.

— Я видел отца своего друга... в комнате, где я раньше был... там спала девушка, очень красивая... наверное, сестра моего друга, но я ее помню совсем девочкой, так что не могу знать наверняка... но это должна быть она, больше некому... Отец был в траурной одежде... а потом в комнате появился один человек, я его тоже знаю... и он разбудил девушку. Отец радовался и плакал, и говорил, что у него никого больше не осталось, только дочка, и как он ее любит... а тот человек улыбнулся и сказал: «Ты ошибаешься. Твой сын жив и в безопасности». А потом он исчез, и я проснулся.

Второй сон Кенет рассказывал, то и дело запинаясь: и в первый раз он едва удержался от называния имен, а сейчас желание назвать по имени тех, кого он видел во сне, оказалось почти непреодолимым. Он рассказывал слишком охотно — и не хотел этого.

— Ты можешь не называть имен, — сказал Толай, и Кенет почувствовал, что способен сохранить имена в тайне без мучительного усилия.

— Как ты думаешь, это сон о прошлом или о будущем? — снова помолчав немного, спросил Толай.

— О будущем, — уверенно ответил Кенет. — Это было летом... и девушка уже совсем взрослая. Эх, вот бы все так и сбылось — и поскорее.

— Значит, сон благожелательный? — осведомился Толай.

— Да, — горячо заверил его Кенет. — Очень.

— Что ж, — задумчиво произнес Толай. — Может, твой первый сон и вовсе не имеет значения... хотя поверить в это трудно. Не бывает снов без значения. Странный сон. Но хотя бы не зловещий. Угрозы я в нем не вижу — ни Горам, ни дому, ни тебе самому. Второй сон благожелательный, явственный и настолько понятен тебе, что даже в истолковании не нуждается. Редкое дело.

— Почему? — полюбопытствовал Кенет.

— Первый сон в Горах обычно всегда требует истолкования. Нужно привыкнуть видеть сны и понимать их, чтобы разобраться самому. Странно. Один твой сон даже тебе внятен, другой даже я истолковать не в силах. И вдобавок ты их забыл. — Толай вздохнул, снова помолчал немного, потом сказал: — Можешь открыть глаза. Не вставай только сразу — голова закружится.