Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

   Едва солнце, не видимое ещё за гребнем горы, бросило первые лучи на верхушки соседних вершин, человек и волк были вновь на ногах. Они карабкались по кручам, скатывались по отлогим склонам, продирались сквозь густой подлесок берёзовых рощ, медленно брели под мрачным покровом хвойников.

   Даргеду посчастливилось найти дупло с пчёлами - он с наслаждением вгрызся в кусок пропитанного мёдом воска, который сумел извлечь из гнезда. Впрочем, мёду, как и ягодам с орехами, придёт черед спустя несколько дней, когда гиалиец вернётся в этот угол их с Дандальви владений с санями, что соорудил ещё в конце осени.

   На обратном пути дорогу пересёк свежий олений след. Хорг заволновался - он вопросительно смотрел на хозяина: "Догнать?"

   Тот согласно кивнул. Волк бросился по следу. Гиалиец медленно побрёл за ним. След уводил в густо росший молодой березняк. Даргед велел Хоргу сидеть, а сам принялся обходить заросли. Как и следовало ожидать, олень залёг здесь и дальше не пошёл.

   Гиалиец шумно полез вглубь березняка. Олень бросился прочь. Слышно было, как он продирается сквозь заросли, сбивая снег с ветвей. Потом послышался негромкий удар, раздалось жалобное мычание, становящееся всё тише. Когда Даргед вышел из рощицы, всё было уже кончено: неподвижный олень стоял на согнутых передних ногах, неестественно вывернув шею. Измятый снег был забрызган кровью. Волк сидел в двух шагах от своей жертвы и выжидающе смотрел на Могучего.

   "Молодец" - сказал гиалиец. Привычным ударом он отсёк оленю голову и подождал, пока не стечёт кровь.

   Пока длилась охота, ветер, почти не ощутимый последние дни, усилился. Небо на севере подёрнулось серой пеленой. Даргед, уже научившийся определять смену погоды в горах, помрачнел: начиналось ненастье. А ветер всё крепчал, швыряя в лицо сбитый с деревьев снег.

   Сумерки застали гиалийца в добрых двадцати харилях от башни, но под ногами лежала хорошо утоптанная и знакомая до самой мелкой кочки тропа. Вот только снег пошёл, заметая дорогу. Вскоре тропу можно было отыскать только ногами на ощупь.

   Даргед шёл, шёл и шёл, пряча лицо от ветра и снега. Сейчас он находился почти на самой вершине - голой, лишённой какой бы то ни было растительности. И неожиданно понял, что потерял тропу. На расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Положение - хуже не придумаешь: по левую руку в десяти шагах обрыв, под которым бежит меж камней ручей. Лучше всего остановиться. Но и ночевать на открытом безлесном склоне при таком ветре - самоубийство. Надо добраться хотя бы до опушки леса, до которой оставалось пара сотен локтей.

   И гиалиец пошёл, осторожно пробуя снег ногой, стараясь чтобы ветер дул в лицо. Но видно то ли плохо старался, то ли ветер крутил. Земля ушла из под ног неожиданно - не помогла и осторожность. Даргед полетел в серую мглу, рассечённую мириадами белых снежных искорок. Руки его судорожно ловили хоть что-нибудь, за что можно зацепиться. И вот чудо - сильно ударившись, правая кисть ухватилась за толстый корень, торчащий из земли. Такой толстый, что рука гиалийца не охватывала и половины его.

   Проклятая оленя туша в падении не отцепилась и теперь, навалившись на левое плечо, давила, мешая схватиться за корень обеими руками. Малейший же рывок, могущий освободить его от оленя, словно бы мстящего охотнику за свою гибель, мог привести и к тому, что и правая рука, едва цепляющаяся за скользкое корневище, сорвется.

   Даргед готовился распрощаться с жизнью. Было невыносимо обидно и страшно - умирать, оставляя Дандальви и их ещё не родившегося сына на верную гибель. Неоткуда ждать помощи. Завыл совсем неподалёку волк - гиалиец узнал по голосу Хорга, который, верно, оплакивал Могучего.

   До чего невыносимо ждать смерти. Лучше уж сразу, чтоб не мучиться. И Даргед разжал пальцы... И в этот же миг чья-то сильная рука схватила его за шиворот и подняла, поставила на край обрыва - вместе с полупустым заплечным мешком, вместе с мечом и луком, наконец - вместе с оленьей тушей, весившей не намного меньше самого гиалийца. Рядом сидел, виляя хвостом, преданный Хорг.

   Даргед поискал глазами неожиданного спасителя - поблизости никого не было. Лишь вдали, в белом кружеве снега, виднелась смутная фигура. Гиалиец побежал за удаляющимся неизвестным, как был - с оленем на плечах. "Эй, подожди!" - он сам еле слышал свой голос сквозь завывания ветра - "Подожди!"

   Незнакомец обернулся. Был он сед, с непокрытой головой. Лицо его изрезанное глубокими морщинами, оставалось равнодушным. Он посмотрел на Даргеда с высоты своего небывалого роста - гиалиец, в котором было без малого четыре локтя, почувствовал пред ним себя карликом. Но не одним ростом подавлял незнакомый спаситель - чувствовалось в нём нечто, что заставило изгнанника, давно ничего и никого не страшащегося, воздержаться от дальнейших попыток заговорить с ним.