Деревянный венец. Том 2 (СИ)

Чем больше подобных фраз до Мэа-таэля доносилось, тем более интригующими они ему казались. Интригующими и имеющими прямое отношение к одной из причин, почему он оказался в империи.

Так что, оставив Наи в гостиничной комнате и строго наказав никуда не выходить, Мэа-таэль сразу отправился на городской базар, место сбора всех известий и сплетен…

А когда вернулся, узнавший все, что хотел, и очень задумчивый, комната в гостинице оказалась пуста. И меховой сверток — Мэа-таэль кинулся проверять его наличие сразу, как увидел, что Наи нет — тоже отсутствовал.

Упрямая девчонка решила все сделать по-своему.

* * *

Храм Серой Госпожи в этом городе, конечно, был. Небольшое здание, стоящее чуть в стороне от главных улиц, с серыми стенами, отшлифованными до гладкости льда. Найти его не составило труда, как и взбежать по широким ступеням ко входу. Но перед дверью Мэа-таэль остановился.

Он никогда прежде не нарушал запрет своего племени и не обращался к Серой Госпоже. Сам вход в храм нарушением запрета не являлся, но Мэа-таэль не знал, что случится внутри.

Вот ведь мелкая противная вредина! Мэа-таэль с тоской вспомнил Альмара — тот был просто золото, а не ребенок. Ну почему Наи не походила на него? Хоть немного?

Глубоко вздохнув, Мэа-таэль открыл дверь и вошел. И взгляд его, метнувшийся по пустому сейчас помещению, сразу остановился на маленькой фигурке, стоящей в дальней части храма, у алтаря. А рядом с ней высилась фигура жреца в серых одеждах.

Мэа-таэль кинулся вперед, не думая о том, что бежать в храме — верх непочтительности к божеству. Наи, похоже, вошла сюда не так давно — она лишь разворачивала свое подношение…

Ему осталось до девочки всего пять шагов, когда жрец поднял ладонь и Мэа-таэль с разбега ткнулся в невидимую стену.

— Прекрати это, Наи! — крикнул он, но не услышал звука собственного голоса. Позвал сестру еще раз — с тем же результатом.

Наи, не оглядываясь и потому ничего не замечая, расправила шкуру волка, разложила ее на алтаре, отступила на шаг назад и подняла на жреца глаза. Должно быть историю убитого ею волка она уже успела рассказать, как и назвать свою просьбу…

Мэа-таэль с запозданием вспомнил, что не знал, в чем эта просьба заключалась. Сама идея сестры обратиться к Серой Госпоже так его потрясла, что о причине он даже не спросил.

Жрец наклонился к шкуре волка, погрузил пальцы в густой мех, провел рукой. Выпрямился.

— Твое подношение нравится Серой Госпоже, но твоя просьба слишком велика. Ты хочешь долгих кровавых смертных мук для своего врага, но в обмен ты дала лишь смерть. Нужна еще и кровь.

— Кровь? — переспросила Наи, и жрец молча указал на дальнюю часть алтаря, где в камне виднелось похожее на чашу углубление, а от него тонкими жилами расходились трещины.

Девочка на мгновение задумалась, потом вытащила из ножен длинный нож и подняла его на ладонях, показывая жрецу. Тот кивнул. Наи обошла алтарь, остановилась рядом с чашей, подняла над ней руку и разрезала себе левое запястье. Полилась кровь, но, очевидно, на взгляд Наи слишком медленно, потому что она резанула еще раз.

Мэа-таэль ударил обоими кулаками по невидимой стене. Потом сорвал с себя амулет, лишающий магов доступа к Источникам, и бросил его на пол. Амулет разбился в крошево, как и должен был, но стена осталась стоять, и голос Мэа-таэля все также не был слышен.

Чаша была глубокой, крови, чтобы наполнить ее, требовалось много. Слишком много, поскольку кроме самой чаши наполнялись и бесчисленные трещины вокруг нее.

В памяти Мэа-таэля разом всплыли все слухи о людях, которые пришли просить Серую Госпожу и не вернулись. Их подношения оказались слишком малы для их просьбы…

Наи пошатнулась, оперлась целой рукой об алтарь, но левую не опустила. Сколько крови она уже потеряла? Чаша предназначалась для взрослых, а не для глупых детей…

Алтарь будто на мгновение скрылся за туманным покрывалом, а когда оно исчезло, волчьей шкуры на алтаре уже не было, как не было и крови в чаше.

Стена перед Мэа-таэлем, на которую он опирался крепко сжатыми кулаками, тоже исчезла, причем так внезапно, что он едва не упал.

— Богиня выполнит твою просьбу, — нейтральным тоном проговорил жрец, глядя на Наи и будто не замечая Мэа-таэля, который, кинувшись к сестре, сейчас отрывал рукав от своей рубахи, чтобы перевязать глубокие порезы на ее запястье.

Молча перевязал, потом также молча подхватил ее в охапку и пошел прочь из храма.

Первую минуту Наи лежала в его руках неподвижно, потом завозилась, явно желая идти своими ногами, хотя кожа на ее лице была серой, а губы отливали фиолетовым.

— Не дергайся, — приказал Мэа-таэль, — а то переброшу через плечо и понесу на манер куля с брюквой.

— Ну и ладно, — пробухтела девочка, но затихла. Потом сказала непривычно жалобным тоном: — Не злись. Так было надо.

— Надо? Ты хоть понимаешь, что могла истечь кровью до смерти!.. Не говоря уже о том, что ты нарушила один из наших главных законов.

— Но ты ведь никому не скажешь об этом, правда? — тем же жалобным тоном спросила Наи.