Деревни

Несмотря на свои тридцать с лишним, Алисса была женщина неопытная, ни разу не изменившая мужу. И все же не кто иной, как она, избавляла Оуэна от ложного стыда. Однажды, вскоре после их сближения, Оуэн, стоя на коленях между ее раскинутыми ногами, смущенно прикрыл руками восставший член. Алисса досадливо проговорила: «Не прячь себя, Оуэн». «Себя…» Неужели этот отросток в синеватых жилках и с растительностью у основания и есть Оуэн Маккензи? Как этот неприглядный предмет не отталкивает женщин, а даже притягивает их? Они многим рискуют при этом и унижаются. Но может быть, унижение — неотъемлемая часть блаженства, может быть, оно как ведро, которое опускаешь в бездонный колодец биологии, зная, что веревка крепко-накрепко привязана к вороту?

Всякий раз, когда Алисса выпускала изо рта свою добычу, Оуэн обещал себе, что в следующий раз уговорит ее заглотить его живчиков. Лежа между ее раздвинутыми ногами, он надеялся, что она разрешит полизать ей норку, чтобы она поскорее достигла оргазма. В то последнее лето, когда они поняли, что их встречи ни к чему не приведут, Эльза позволяла ему это делать. Задрав юбку до пояса, она откидывалась на сидении отцовского «крайслера», и он, не посягая на ее девственность, ограничивался горячими поцелуями ее щелочки. Она кончала, негромко ахнув. Алисса уверяла, что это не ее путь. Не ее и не ее. Он должен был настоять. Тогда она лучше бы его помнила. Впрочем, любовные игры легко устраивать в воображении, в реальной жизни приходится считаться с партнером.

Половой контакт — это прежде всего контакт психологический. Мужчина должен чувствовать душу женщины. Как бы покорна она ни была, у нее свой внутренний мир и свое сознание, которое регистрирует то, что делается параллельно. Иначе рядом с ним просто плоть, просто рот, который может служить влагалищем, просто влагалище, какими заполнены страницы «Хастлера». Он должен видеть в женщине человека, а не вещь, другого человека. А там, где есть другой, и рождается психологическое взаимодействие. Когда женщина чувствует, что психологический контакт установлен, она ищет руки партнера, его язык, пенис — так ребенок раскладывает вокруг себя подушки и мягкие игрушки, перед тем как уснуть.

После того как они отрывались друг от друга, Алисса отдыхала, полулежа на диване в его служебной комнатушке — как Олимпия на картине Мане. Оуэн зажигал ей сигарету «Парламент», и оба принимались ломать голову, о чем бы поговорить.

Это всегда проблема. Мужчина и женщина, обнаружившие родственность душ и одинаковые склонности, встречаются на час-полтора, а что потом? После мелодраматического расставания с Фэй Оуэн решил больше не влюбляться — так лучше для всех. Подобная эмоциональная профилактика устраивала Алиссу. Она изменяла Йену, но бросать его не собиралась — так же как и Оуэн не собирался бросать Филлис. Сдержанность давалась ему нелегко: таких женщин, как Алисса, любят. Все его существо жаждало обладать ею всегда.

Однажды он спросил у Алиссы:

— Почему женщины трахаются?

Та засмеялась, выпустив изо рта струйку дыма.

— А почему — мужчины?

— Но это же очевидно. Женщины такие прекрасные!

— А мужчины — нет?

— Нет. Насколько я могу видеть.

— Скажу начистоту, Оуэн, меня привлекает сама эта идея даже вне связи с тобой. Мужчины восхитительны.

— Да нет, это вы! Вы так умеете поднять настроение, самооценку, причем одним только флиртом на коктейль-пати.

— То же — о вас.

— Да, но я вот что еще думаю — женщина рискует забеременеть или вообще угодить на тот свет, если она подружка бандита или, хуже того, проститутка. В газетах каждый день только и пишут о бедных девочках, кого пырнули ножом: она-де трахалась с каким-то подонком, а он не пожелал от нее отстать.

Слово «трахаться» в те годы подразумевало коитус, и так называли тогда близкие отношения. Невероятно, но факт: секс считался безопасным. Нежелательные последствия устранялись антибиотиками или поездкой в просвещенные земли, где закон разрешал аборты. Женщины принимали противозачаточные таблетки или пользовались колпачками. Никто не боялся подхватить дурную болезнь. Сифилис и гонорея бывали только у хиппи — в качестве атрибута их беззаботного антибуржуазного стиля жизни, герпес считался проблемой. Зуд передавался от женщины к мужчине, от него к другой женщине и так далее. Говорить об этом в приличном обществе было не принято — разве что со своим врачом. Он прописывал лечебную мазь, как правило, малоэффективную. На секс смотрели как на занятие вполне невинное, даже если люди, которые им занимались, не были таковыми. Оуэн и Алисса были исследователями страны прелюбодейства, — не то чтобы совсем неизведанной, но мало для них знакомой. Их погнало туда раздражение или пренебрежение супругов, но они не могли избавиться от чувства вины, как избавлялись от постельных выделений перед тем, как одеться и выйти на улицу. Вина была частью их, как этот постельный секрет, была частью их повредившегося здоровья.

— Делать детей не самое плохое времяпрепровождение.