Деревня Малюткино

– Светик, – шёпотом сказал папа, – ну какой двор без лошади? Лошадь обязательно нужна в хозяйстве.

– Папочка! – закричала Маша. – Спасибо тебе за лошадку! Я, когда задувала торт, загадала, чтобы мне подарили лошадь! Моё желание сбылось! Ура!

– А я знаю, о чём моя дочь мечтает! – обрадовался папа, схватил Машу на руки и закружил под музыку по двору.

– Странное желание, – пожала плечами мама.

– Ну, вот и лошадь во дворе появилась, – хихикнул на заборе Мухля.

– Я живую просил, – простонал Васяпка.

– Дарёному коню в зубы не смотрят, – философски рассудил Гиря.

Из-за забора показалась голова соседки тёти Клавы.

– Таисия, что у вас за иллюминация такая и музыка громкая? – спросила она.

– День рождения у внучки моей – Машеньки! Клава заходи с Павлом чаю попить с пирогом!

– Если так дело пойдёт, пирога мы не увидим, – вздохнул Мухля.

Вскоре все сели за стол, пришла соседка баба Клава со своим мужем Павлом Петровичем выпить чаю за здоровье именинницы. Маша дёрнула бабу Тасю за рукав:

– Бабушка, отрежь, пожалуйста, три куска пирога и три куска торта для моих друзей. Я отнесу им.

– Пусть приходят за стол.

– Они стесняются.

Бабушка положила всё на большое блюдо, и Маша, махнув рукой кому-то в пространство, схватила блюдо и побежала к ручью.

За столом пошёл неспешный разговор о деревне, которая умирает, о молодых, которые уезжают в город и не возвращаются, о том, как поднять деревню, привлечь людей.

– Слава Богу, хоть внуков стали привозить на лето, – сказала баба Тася. – С детьми и деревня ожила.

– А у кого ещё привезли внуков? – удивилась баба Клава. – Я про всех в деревне знаю, кроме твоей Машеньки никого и нет.

– Да, как же, – удивилась баба Тася, – трое ещё приехало, ну, может, двое. Это точно!

– Завтра сбегаю, разведаю, чьи они! – пообещала баба Клава.

– Я вот всё думаю, голову ломаю, – заговорил деда Гоша, – что бы такое придумать, чтобы деревню возродить?

– Промысел надо какой-то придумать, – сказала мама Света.

– Ну, какой промысел, Светик? – сказал папа. – Здесь же одни старики.

– Ну и что? Они-то, как раз всё и помнят. Раньше в Малюткино чем по вечерам занимались? – допытывалась мама.

– Да не Малюткино оно вовсе было, а Поспелово, – сказал Павел Петрович. – Малюткино – деревня после первой мировой войны называться стала.

– Это как? – удивился папа Миша. – Я про такое не слышал.

– Пришел с фронта деревенский наш солдатик Сашка Малюткин без обеих ног. Его мой отец ещё знавал. Гулял, куролесил по деревне целый год, всё не знал, куда себя безногого пристроить. Потом одумался – жить-то надо! – не всё же соседям кормить его. И стал он ложки вырезать, да игрушки деревянные. Сначала детям дарил, потом торговать начал. Да так хорошо всё делал, что люди за ложками, чашками, да за игрушками отовсюду приезжали. Кого не спросишь, к Малюткину, говорят, едем за товаром. Потом и другие жители стали вырезать. В сороковом году, перед войной, деревня сгорела, но постепенно отстроилась, а название Малюткино так и приклеилось.

– Так, может, ложки вырезать или фигурки из дерева? – спросила мама.

– Да кто их покупать будет? – ответил папа. – От них в городе все магазины ломятся! Надо другое придумать.

А в это время Маша с блюдом пришла на берег ручья. Там на травке уже сидели Мухля, Гиря и Васяпка.

– С днём рождения, Маша, – дружно сказали они, не спуская глаз с пирога.

– Спасибо. Это вам.

Маша поставила блюдо на траву и села рядом. Мухля схватил кусок и впился в него зубами. Гиря нюхал пирог как цветок.

– Мукой пахнет, – тихо сказал он, – а мука-то хорошая клейкая, высшего сорта. Хорошая мука.

Он откусил кусочек и с наслаждением стал жевать, причмокивая.

Васяпка сначала слизал сметану.

– Сметана от соседской коровки Бурёнки. Её сметану ни с чьей не спутаешь. Она клевер ела. Хорошая сметана!

– А наша земляника тоже ничего, – вставил Мухля.

– Она не твоя, а Лешего, – поправил Васяпка.

– Ещё и Леший есть? – спросила Маша.

– А как же, – ответил Васяпка, – кто же за лесом смотреть будет? У нас всё поделено по интересам.

Мухля вымазался пирогом и тортом и, раскинув руки, лежал на траве.

– Эх, хорошо Кукуне, он до отвала пирога наестся, – сказал он.

– Не наестся, – ответил Васяпка, – ему не достанется, такую вкуснятину всю съедят сразу.

– Жалко Кукуню, – пригорюнился Гиря, – маленький ещё, глупый, как работать не знает. Эх, мне бы мельницу, хоть маленькую, я бы показал ему, как работать надо. Я бы из него хорошего домового сделал.

– Расплакался, – проворчал Васяпка, – ну, нет мельницы и нет. Чего плакать? Лучше умоемся и Маше подарок подарим.

Васяпка с Гирей подошли к ручью и умылись.

– Мухля, иди, мойся! – строго сказал Васяпка. – Весь в сметане и землянике!

– Не буду, – заупрямился банник, – я это на вечер оставил, потом слижу и весь пирог вспомню.

Васяпка вытащил из кустов баночку, перевязанную белой тряпочкой.

– Это тебе подарок от нас, – сказал дворовой и протянул Маше банку.

– Что это? – спросила она.

– Светлячки, – сказал Мухля, – сами собирали, но я больше всех собрал.