Деревня на Голгофе: Летопись коммунистической эпохи: От 1917 до 1967 г.

Колхозники воруют все, начиная с верёвки, железки, лопаты, — потому, что ничего этого у них нет. А за свою работу они получают жалкие гроши, на которые этих вещёй не купить. Да и с деньгами достать эти вещи очень трудно. Честный колхозник, прослушав обличительную речь председателя — главного вора и грабителя, — заявил ему прямо в лицо: «Не надо показывать пример»…

Колхозное имущество разворовывают почти все жители советской деревни, начиная от председателя и кончая малолетними детьми крестьян…

Гибель садов и упадок полеводства

Сельское хозяйство в колхозе находится в упадке.

О судьбе садов в деревне роман рассказывает: «Сады повысыхали, корни яблонь и вишен были ошпарены кипятком, отравлены мыльной водой или купоросом, и деревья были срублены на дрова».

Люди уничтожали свои сады: налог был установлен властью такой большой, что сад стал убыточным для хозяина. А когда вырубка садов была воспрещена правительством, тогда колхозники стали предварительно «засушивать» деревья, а потом вырубать их…

О низкой урожайности колхозных полей в этой деревне говорят факты. Только в лучшие годы колхозникам выдавали по одному килограмму зёрна на трудодень, в средние — гораздо меньше.

А в худшие годы зёрна не хватало даже на выплату государственных поставок, и тогда весь урожай, «под метёлочку», включая и семенной фонд, сдавался государству на заготовку.

Упадок животноводства

Особенно подробно и ярко в романе описан упадок животноводства в этом колхозе, который носит громкое название: «Гром Революции».

В колхозе кормов не хватает. Поэтому на корм достают солому с крыш. Приехавший новый председатель увидел такую картину: «На одном дворе… вместо кровли высились редкие ребра стропил. Другой был наполовину раскрытый. Человек вилами скидывал с конька солому».

Такой корм — полугнилая солома с крыш — привёл скот к истощению и падежу.

Кони в романе изображены так: «…Лошади всю зиму висели на верёвках от бескормицы»… «У конюшни человек запрягал лошадь, качающуюся на ветру, и… ворча, затягивал супонь». «…У лошади из Глаз катятся слезы, не может встать, оплошала».

От соломенного питания и холодов в колхозе гибнет много скота, особенно молодняка. Телятница объясняет; «С гнилой соломы долго не протянешь!.. А тут ещё постой–ка на ветру да на морозе»…

Жалостливая пожилая женщина, телятница, плачет и причитает над каждым погибающим с голоду телёнком. Роман рисует такую сценку:

«Донеслись причитания женщины. Аребин (новый председатель) приостановился.

— Макариха голосит, — пояснил Мотя (колхозник)… — Должно ещё один телёнок ноги протянул».

Но плач и причитания доброй женщины делу не помогают. Только за одну зиму в этом колхозе, по свидетельству заведующего животноводческой фермой, погибло от бескормицы 98 телят и 123 овцы. Ягнят не считаю, добавил он: это все равно, что семечки».

Ягнят погибло, конечно, более, чем овец. Следовательно, за одну зиму 1958–1959 года погибло скота в одном небольшом колхозе более 350 голов: телят, овец и ягнят.

Такой огромный падеж скота произошёл, главным образом, из–за того, что начальство усердно проводило в это время приказ ЦК партии о срочном увеличении поголовья скота в «социалистическом секторе сельского хозяйства» (в колхозах) за счёт принудительного изъятия скота (принудительной «закупки» за бесценок) из частного сектора (у крестьян).

Автор романа выясняет этот вопрос — о массовом падеже скота — в драматической сцене. На партийном совещании в колхозе происходит спор о том, кто виноват в падеже скота. Заведующий животноводческой фермой Павел кричит председателю райисполкома:

— «Это Вы до этого довели, если говорить правду! Вы! Из–за Вас гибнут телята и овцы! Вы виноваты! И он! — Заведующий фермой махнул рукой на председателя колхоза, Коптильникова.

— Он похоронил молодняк, а Вы, товарищ Прохоров, ему помогали!..

— Думай, что городишь! — предупредил Павла Коптильников. — За такие слова… знаешь.

— Не пугай! — огрызнулся Павел. — Кто спустил нам развёрстку на покупку молодняка? — Он шагнул к Прохорову. — Вы спустили. А Вы бы сперва спросили, куда поставить телят, чем кормить. Я со слезами просил: не покупайте столько телят, не сохраним мы их, не переживут они зиму!.. Так мне вот эти молодчики (опять взмах в сторону Коптильникова и Конуздова, заместителя) прижгли клеймо. «Враг развития животноводства!..» Накупили молодняка, отрапортовали правительству: план выполнен, даже перевыполнен! Телеграмма ушла в Москву. А телята да овечки где? Валяются в Козьем овраге! Вот вам и план!..»