Деревня на Голгофе: Летопись коммунистической эпохи: От 1917 до 1967 г.

Так в колхозе был «выполнен» приказ ЦК партии о быстром росте поголовья скота в социалистическом секторе сельского хозяйства и о том, чтобы«догнать Америку по мясу!..»

Не менее «успешно» в колхозе борются за увеличение продуктивности молочного скота, за выполнение лозунга Хрущёва: «Догнать и перегнать Америку по молоку и маслу!»

Автор романа рисует состояние молочного хозяйства на ферме в такой сцене. Заведующий фермой перегородил путь дояркам, уходящим с фермы:

«— Куда разбежались?.. Стойла не чищены, скотина не ухожена, — вам и дела мало. Небось, и не напоили… Марш назад! Хозяйки!..

«— Много ли надоили молока, хозяйки? — спросил новый председатель.

«…Дарья устало, с безнадёжностью махнула рукой:

— Набрызгали, по черепкам разлить — три кошки напьются…

— А свои, наверно, побольше дают? — заметил Аребин (новый председатель).

«Нюра Блинова быстро–быстро проговорила:

— Своих–то коровушек мы по–родственному упрашиваем: «Зорюшка–матушка, не скупись, милая, не жадничай, ты поилица-кормилица наша». Вот как! А к этим, — она кивнула на двор, — мы обращаемся вполне официально: «Знаешь, корова, сколько ты по плану должна давать? Не даёшь, ну и шут с тобой!..»

«— Официально, значит? А по–родственному нельзя? — спросил председатель.

«— Не получается, — бойко ответила Нюра. — Не сдаются они, твёрдо стоят на достигнутом уровне, начальством приучены…

«— Хватит тебе, болтушка, — одёрнула Нюру Дарья… — Не больно радостно садиться к пустому вымени. Но что поделаешь?.. Коровы старые, корма бедные. Руководство никакой заботы не проявляет… Коровы держатся только на нашей жалости. Проку от них ни колхозу, ни нам нет…»

Колхозница указала ближайший корень зла: колхозникам от их работы нет «проку», пользы… Поэтому и работа не может быть хорошей. «Проку» нет и колхозу: государство все забирает, а колхозу ничего не оставляет, даже на его хозяйственные нужды, на содержание работников. Поэтому и колхоз беден.

Работа бесплатная и принудительная унижает и оскорбляет труженика и вызывает с его стороны отвращение к труду и ненависть к колхозу. Это понял новый председатель и выразил так: «Самое святое для человека это его труд. А он был обесценен. Человек, как труженик, как творец, был унижен и оскорблен. Это значит: произошло что–то противоестественное, ужасное преступление против людей. Колхоз был не матерью, а злою мачехой для них»…

«Неприятельское нашествие» коммунистов на деревню

Писатель Александр Андреев, член редакционной коллегии журнала «Октябрь», не мог, конечно, сказать о «колхозном рае» правду полностью, во весь голос. Он мог её сказать только в полголоса. И при этом условии он сказал о колхозной деревне много правды.

Самое общее впечатление, которое получается от его романа, такое: колхозная Деревня и в 1959 году, через 30 лет после коллективизации, через 6 лет после смерти Сталина, в «эпоху хрущёвских реформ» — остаётся в своей основе той же, что и раньше, закрепощённой деревней, нищей, разорённой и угнетённой коммунистическими рабовладельцами.

Для того, чтобы получить наглядную картину современной колхозной деревни, достаточно привести только несколько выписок из романа.

«…Все голо кругом, пусто и лопухи да крапива, да кое–где картошка… да избёнка торчит».

«Село «простреливалось» взглядом из конца в конец, без изгородей, без единого деревца на огородах… Пустыри на месте бывших хозяйств»…

«Длинный двор с рухнувшей крышей, словно с переломленным хребтом, с оголёнными остриями стропил из–под соломы и подпорками с боков — стоял, как символ запустения»…

«Посреди площади ржавела в грязи жатка».

Стояла «…одинокая ветряная мельница с отхваченным крылом».

«Хозяйство рушилось из года в год. У всех на глазах обваливались дворы, подгнивали амбары, на упряжь, сбрую — жалко смотреть: обрывки да узлы».

Колхозная деревня это, действительно, как сказал автор романа,«символ запустения»…

И самое обобщённое впечатление от колхозной деревни новый председатель, приехавший из Москвы, выразил очень ярко: «…Словно неприятельское войско прошло и оставило повсюду следы своего нашествия»… (Журнал «Октябрь», № 1, стр.32).

Трудно выразить сущность дела более метко, чем оно определено в этой формуле.

Деревня разорена и закабалена потому, что в ней орудует «неприятельское войско» коммунистов, что это «неприятельское нашествие» продолжается полустолетие.