Деревня страха

— Конечно, нет. — Роджерс одернул манжеты и расправил плечи. — Работа клуба вас совершенно не касается. Если вы хотите получить право голоса, то для этого необходимо стать членом клуба. Но могу с уверенностью сказать, что здесь нет ни одного человека, который бы поддержал ваше заявление. А сейчас извольте выйти вон.

— Очень хорошо, — Тренч повернулся и молча проследовал в прихожую. Около двери он оглянулся и направил длинный прямой палец в сторону Роджерса: — Повеления Господа будут исполнены. Он восторжествует. Вы увидите.

С этими словами Тренч медленно вышел из бара. Полковник Роджерс повернулся к стойке и попросил бармена налить ему двойной коньяк. Он взял рюмку дрожащими пальцами и одним глотком наполовину осушил ее.

— Так-то лучше, — сказал он и вздохнул с облегчением; от выпитого глаза его увлажнились и в желудке разлилась приятная теплота.

— Этого кретина необходимо изолировать. Он совсем спятил.

— От него в дрожь бросает, — сказала жена строителя. Долли, все еще сидевшая у стойки, вся передернулась, будто замерзла.

— Мне кажется, викарий обладает абсолютной верой в себя, — сказала она. — Он вселяет в меня ужас.

Тренч ровным шагом поднялся по дорожке к парадной двери своего дома и вошел внутрь. Он пытался, говорил он себе. Он увещевал их. А они отмахнулись от его слов. Они с презрением отвергли его. Они отказались исполнить повеление Господа. Теперь они всю свою жизнь будут раскаиваться в этом. Нет никаких сомнений, что при общении с варварами увещевания бесполезны.

Он повесил накидку и шляпу в прихожей и сразу же направился в кабинет. Там он включил настольную лампу, сел за стол и достал из ящика несколько брошюр. «Познай врага», пробормотал он, глядя на название. Наконец он дошел до брошюрки под названием «Методы ведения партизанской войны в городе». Все брошюрки были приобретены им в одном из Лондонских издательств — он получал их по почте. Тренчу они были нужны для исследования болезней современного общества. А теперь он мог найти им и практическое применение. Он положил брошюру перед собой на стол и посмотрел на лежавшие рядом три письма. «Сожалейте о дне, когда вы надругались над Богом, Господом вашим», — сказал он и смахнул письма в корзину для мусора. Открыв брошюру на первой странице, он положил руки на подлокотники кресла и углубился в чтение.

Глава IV

Возбуждение Тома Редклифа начало раздражать его подружку. Для нее демонстрация фильма в субботу вечером была всего лишь демонстрацией фильма; она не видела оснований для того, чтобы веселиться, носиться по комнате, распевать дикие песни и каждые несколько минут выкрикивать: «Долой церковь!» Но именно это он и проделывал. Он проснулся в семь утра; теперь уже пробило пять часов вечера, а он продолжал все в том же духе. Голди — это было не настоящее ее имя, а то, что ей дал Редклиф — попыталась улизнуть от него. Но он настоял на том, чтобы она осталась и помогла ему. Скука смертная. Ей пришлось расставлять стулья в зале общественного центра, долго стоять с веревкой в руке, пока Редклиф выравнивал экран, развешивать афиши, устанавливать стол в глубине зала и раскладывать на нем бланки для желающих вступить в общество и программки. Кроме того, ей пришлось готовить бесконечное число чашек кофе. Все это было ей не по душе. Она хотела, чтобы ее нежили и лелеяли. Если так будет продолжаться и дальше, она уйдет. Она не собирается всю ночь горбатиться в постели, а на следующий день надрываться как тягловая лошадь, и все только ради одного удовольствия и крыши над головой. Загнанные лошади никому не нужны.

Она выкроила десять минут и, усевшись на полу, собралась было привести свои ногти в порядок, но не успела. В зал с грохотом ввалился красный от натуги Редклиф. Он нес шестнадцатимиллиметровый проектор в одной руке и тяжелый трансформатор в другой.

— Голди, быстро…

Голди вскочила на ноги; интересно, подумала она, не заработал ли он спасительную для нее грыжу.

— Вытащи подставку для проектора в центр зала. — Задыхаясь и с трудом переставляя ноги, он кивнул головой в сторону подставки. — Не хочу ставить эти штуки на пол, иначе я их больше не подниму.

Голди подбежала к подставке и начала ее подтягивать к центру. Но она дернула подставку слишком сильно, и бутылочка с клеем для пленки свалилась на пол и разлетелась вдребезги.

— Боже милостивый, ты хоть что-нибудь умеешь делать? Редклиф поставил свой груз на пол, схватил тряпку и, опустившись на колени, принялся вытирать лужу. — Смотри, что ты наделала! — взвизгнул он. — Теперь этот чертов лак облезет. Пресвятая дева, да они с меня шкуру сдерут за это. Ты, сучка безмозглая…

Редклиф оторвал взгляд от пола и сделал это как раз вовремя — лицо Голди сморщилось, по нему ручьем потекли слезы.

— К черту твое дерьмовое общество кинолюбителей!

Она убежала в угол, бросилась в кресло и принялась судорожно искать носовой платок в карманах джинсов. Редклиф посмотрел на нее с секунду, бросил тряпку на остатки лужи и подошел к ней. Он обнял ее за плечи и ущипнул за щеку. Голди попробовала сбросить с себя его руку.