Деревня страха

— Так оно и было. Как раз в тот вечер, когда он ворвался к нам. — Полковник продолжал рассматривать колени Аниты, но она уже забыла про свою игру.

— А помните кинопросмотр, когда случился пожар? Тренч тоже был в этом замешан?

— Замешан? — спросил полковник удивленно.

— Я хочу сказать, он тоже осудил его публично?

— Да, насколько я знаю, — сказала Долли.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил полковник.

— Молодой человек, возглавлявший общество кинолюбителей, получил от Тренча письмо, почти такое же, как мы. Он отослал его копию в журнал.

— Какой журнал?

— В тот журнал, где полным-полно девок. Ты еще рассказывал мне, что купил его из-за интересной статьи. Ту статью, что сопровождала письмо Тренча, ты, конечно, не заметил.

Несмотря на все усилия казаться равнодушным, полковник покраснел.

— Должен признаться, я ее действительно не видел.

— Странная цепь совпадений, вам не кажется? — Анита почувствовала, как холодок пробежал по спине. — Неужели никто не обратил на это внимания?

Полковник покачал головой, улыбаясь.

— Тебе тоже кажется, что священник замешан во всех этих делах? — Он взглянул на жену.

Долли вздохнула.

— Может быть, если хорошенько в этом разобраться. Пожалуй, я могла бы в это поверить. Но если ты спрашиваешь серьезно, скорее всего, я отвечу — нет.

— Но почему? — Анита не могла усидеть на месте. — По-моему, все выглядит очень убедительно. Три пожара сразу после трех предупреждений священника. Разве мало?

На лице полковника отразилось милостивое снисхождение к высказанной мысли. Не замечая своего покровительственного тона, он сказал:

— Если бы вы лучше знали Тренча, то поняли бы: его нельзя заподозрить, даже если бы доказательств было в два раза больше.

— Но вы сами сказали, что он представляет собой самый страшный тип проповедника. По-моему, он совсем не похож на мягкого, кроткого служителя Христа.

— Так оно и есть, — сказала Долли. — Однако он удивительно искренен. Этот человек полностью предан вере. В ней вся его жизнь. Он человек упрямый и не перешагнет определенной черты, даже если его жизни будет угрожать опасность. Он непреклонен, как смерть, черт его побери.

— Совершенно верно, — подтвердил полковник. — Его агрессивность — только в голосе, в словах. Он большой любитель цветов, часами возится у себя в саду, ухаживая за ними. Он даже приплачивает садовнику из собственного кармана, чтобы тот как следует ухаживал за деревьями, кустами, клумбами, держал их в полном порядке. Он твердо верит, что если над кого-то покарать, то Господь сам это сделает.

В душе Аниты бушевал огонь, а теперь на нее будто вылили ведро холодной воды. Наверно, она слишком впечатлительная, не стоит уделять этому священнику столько времени в связи с этим делом. Эдвард, который собирался на ней жениться, пропал, этим и объясняется ее беспокойство, пусть даже ее желание выйти за него замуж было и не совсем бескорыстно. Черт побери, куда же он мог подеваться?

Выпив еще стаканчик и, поболтав о том о сем, Анита извинилась перед хозяевами и пообещала им позвонить, как только что-нибудь узнает. Они проводили ее до двери и долго смотрели ей вслед. Затем посмотрели друг на друга. Снова одни, без друзей, с которыми можно провести время. Хорошо бы удалось организовать новый клуб!

— Приятная штучка, — сказал полковник, закрывая двери.

— Тебе все удалось разглядеть, не так ли? — ехидно спросила Долли. — Я думала, ты свернешь себе шею, заглядывая ей под юбку. С возрастом ты становишься все хуже.

— Ты преувеличиваешь. — Полковник подошел к камину и уселся в кресло, перелистывая программу телепередач.

Долли взяла стаканы и отнесла их на кухню. Когда она снова вернулась в комнату, вид у нее был озабоченный.

— Послушай-ка, — сказала она, — я еще раз все обдумала. За этим действительно мог стоять Тренч. Возможно, он нас просто загипнотизировал, и мы совершенно не представляем каков он на самом деле.

— Даже если это так, — сказал полковник, продолжая просматривать программу, — будет лучше, если ты выбросишь это из головы, и как можно скорее. — Он начал шелестеть страницами, показывая, что желал был положить конец разговору. — Тренч просто старая баба, и ничего больше. Он совсем потерял свои мужские качества. Иди лучше сюда, по ящику передают какую-то пьесу.

Долли вздохнула и зажгла еще одну сигарету перед тем, как переместиться в кресло со своего мягкого стула, обитого сиреневым плюшем.

— Наверно, ты прав, — сказала она, сложив руки на груди. — Но все-таки приятно, если бы эта лицемерная свинья получила на свою голову хотя бы половину того, о чем я прошу.