Деревня Тюмарково

— Ну и как тебе у нас? Нравится?

— Еще не поняла. — Мой ответ был максимально честным. — Устала. Перенервничала. Дорога… да и дом необустроен. Участок зарос малиной. Кажется… — Я почесала испачканной в золе рукой лоб. — Прямо напротив крыльца ваши бывшие соседи сделали помойку. Вон сколько бутылок! Какие-то банки и куча всякого хлама. Даже не представляю, как все это разгрести.

— Ну… — Голубые глаза женщины внимательно заглянули в мои карие. — Если ты понравишься этому месту, а место — тебе, обязательно найдутся те, кто поможет. А лицо-то умой. Испачкалась.

— Ага. — Я прислонилась к дверному косяку, глядя на еще высокое солнце. — Только тут нет колодца. И ведер. Если честно, о них я забыла. Да и машина моя — не автобус.

Тетя Надя улыбнулась.

— Пойдем. Ведро я дам, а колодец у нас — общий. Один на пять домов.

Дернув усталыми плечами, я поспешила за соседкой. А за нами — Маня.

— Побежишь к курам — убью! — Предупредила я свою хитрую дочку.

Та отвернула морду. Как любимая мама могла подумать о ней настолько плохо! Возмущение моими словами выражалось даже в осанке.

— Простите, Ваша Светлость! — Мои губы расплылись в улыбке.

Но едва мы вышли за угол дома Серафимы Александровны, как завидевший Маню петух поднял форменную истерику. Куриное семейство дружно его поддержало.

Тут же головы бабушки Серафимы и ее сына показались в окне. Я развела руками и пожала плечами, поскольку Маня, как воспитанная собака, шла четко у моей ноги. Однако дурной пример оказался заразительным: тети Надины куры тоже заорали и, теряя перья, понеслись в сарай.

«Проблемы все-таки будут!» — Уныло подумала я, принимая из рук соседки слегка помятое ведро.

— Спасибо, теть Надь! Пойду за водой.

Втянув голову в плечи, я постыдно бежала с поля боевых действий.

***

Закат, тихо таявший над далекими лесными макушками, был великолепен. Усевшись вместе с Маней на крылечке, мы бездумно любовались золотисто-розовой феерией солнечных лучей, медленно погружавшихся в серебристо-фиолетовые оттенки вечерних облаков. И только звон комаров, становившихся все наглее, заставил нас зайти в дом. Прикрыв дверь таким образом, чтобы поутру не пришлось пугать ее ломом, я поднялась по ступенькам и облегченно вздохнула. Пусть обстановка была скудной, а полы — грязными с позапрошлого года, печка все же грела, плита — работала, а просохшая кровать уже раскрывала свои объятия… кстати, на одеяло нужно положить покрывало: привыкшая спать вместе со мной Маня уже посматривала вверх, рассчитывая устроиться поудобнее. Еще раз полюбовавшись из окна кухни закатом, я повесила на стул уже замызганные черными, зелеными и белыми разводами рабочие штаны, сверху — носочки… И с воплем скакнула на кровать. Маня, не ожидавшая от меня такой прыти, прыгнула следом и блаженно опустила свою тушку на мои ноги: места было мало даже для одной из нас. Интересно, кто кого в итоге сбросит вниз первым?

Улыбнувшись, я повернулась набок и достала из-под подушки телефон. Экран выглядел на редкость скучно: ни одного моргающего полученным сообщением огонька. И дело было вовсе не в отсутствии стабильной связи… Похоже, Сережкины дни проходили настолько насыщенно и весело, что черкнуть пару строк потерявшейся среди лесов матери он просто забыл. Я понимаю человеческую природу: увлекаясь новыми ощущениями, мы порой забываем о тех, с кем еще недавно было тепло. Ведь огонь фейерверков настолько заманчив, что порой не замечаешь, как обжигаешь искрами не только тело, но и душу. Что ж, похоже, мой мальчик становится взрослым: в поисках себя материнские руки, пытающиеся удержать дитя в безопасной колыбели, только мешают. И все же… вопреки данному самой себе обещанию не лезть, я набрала всего одно слово «люблю». И отправила. Надеюсь, он не станет чувствовать себя виноватым, как сбежавший в поисках собственной свободы муж.

Снова запихнув телефон под подушку, я высвободила из собачьих объятий ноги и, вздохнув, закрыла глаза. Однако перевозбудившийся сегодняшними событиями мозг продолжал что-то анализировать, осуждать и каяться, ужасаясь не только бессмысленной трате средств, но также объему работы по расчистке участка и ремонту дома. Хотя… если представить личную свободу как бегство, самое время понять, что спасаясь от нерешенных проблем одновременно создаешь себе новые. Кто-то, стремясь к идеалу, меняет партнеров. Кто-то — работу, хобби, страны… Я же, сбежав от маминых огуречных грядок, купила в деревне дом. Круг снова замкнулся, а проблемы с психикой остались. «Бяда…» — Так еще пару часов назад говорили между собой местные бабушки, обсуждая наш с Маней приезд.