Деревня Тюмарково

— Колизея и фонтанов там точно нет. — Задумалась я, вспоминая окрестные виды. — Но есть разрушенный коровник. И печальные останки некогда прекрасной усадьбы семнадцатого века. Смотрителей, защищающих архитектурные шедевры от аборигенов, как и лесников, спасающих природу от лесорубов, вообще никто не видел.

— Да пофиг. Ведь у меня есть ты. — Самодовольно сказал сын и поднялся со стула. — Ничего, если я схожу погулять? Меня парни звали.

— Угу. Иди. Чтобы пришел к восьми. Ну, — я чуть не рассмеялась, увидев в его глазах печаль, — хотя бы не позже десяти.

Он кивнул и пошел собираться. Мы с Маней, посмотрев на часы, тоже задумались о вечерней прогулке.

***

Уже на следующий день наша городская жизнь вернулась в привычное русло. Утром, перед тем, как отправиться на работу, я готовила неизменную овсянку и писала спящему сыну записку о том, что кухня оснащена скрытыми видеокамерами, и мне видно, насколько хорошо он эту кашу ест. Потом выгуливала Маню и, оставив их досыпать, отправлялась на работу. Там, не разгибая плеч и без обеда, трудилась в поте лица, чтобы закончить пораньше и заскочить на строительный рынок, надеясь купить и положить в машину очередную порцию скобяных изделий, пару банок краски, обои, кисти, вилы-грабли-лопаты, при этом уместив вставшую поперек салона бензокосу. Хорошо, что эта раскоряка продавалась в разобранном виде. Просто не представляю, в какое место можно было бы ее длинную штангу впихнуть.

К пятнице я походила на выжатый лимон, которому кроме кровати, уже ничего не хотелось.

Директор, вернувшаяся со своей дачи в воскресенье, счастливым голосом поведала об изумительно цветущих на ее участке розах и приказала как можно быстрей валить из города. Я дружескому напутствию вняла и, загрузив вечером подушки, одеяла и корм, завалилась спать в восемь вечера. Следующим утром мы собирались встать в пять, поскольку ехать по утреннему холодку гораздо приятней, чем по раскаленному под полуденным солнцем асфальту.

И вот наступил понедельник… Город досматривал радужные утренние сны, когда обнявшие друг друга на заднем сидении сын и собака пытались хоть как-то этот свободный кусочек поделить, не выдавив из животов ранний завтрак. За рулем устроилась я. Еще раз осмотрев коробки, занимавшие не только весь салон до самого потолка, но и торчавшие одним своим боком из слегка приоткрытого багажника, включила ближний свет и, тяжело преодолевая неровности асфальта, выехала со двора. И уже часа через четыре мы повернули на ту самую проселочную дорогу, чьи бесконечные ямы напоминали лунный пейзаж. Или марсианские кратеры… Впрочем, на других планетах я не была и даже не смотрела на них в телескоп. Однако если бы мне прямо сейчас предложили бы пересесть на вездеход, я бы с радостью согласилась.

Когда на Сережку в очередной раз упал плохо закрепленный рулон обоев, парень просто взмолился:

— Мама-а! Давай ты меня уже отсюда выпустишь!!! Я сам до деревни дойду-у!

— Тут осталось километров шесть. — Задумчиво ответила ему. — Идти долго. Да и солнышко припекает.

— Какое солнышко! Вокруг — лес! Останавливай!

— Змеи. — Выдала я последний аргумент. — Они любят такие места.

— Перестань. Я с дороги не сойду. А на песке хорошо всякую гадость, то есть, живность, видно.

— Кабаны, зайцы, белки, лисы…

— Просто открой дверь. Поверь, у нашей Мани очень тяжелая попа.

Я остановилась, подождала, пока дети выберутся, и отдала Сережке поводок. Пока я давала указания на все случаи жизни, Маня успела пометить травку, побегать за непуганой птичкой и облаять трещавшие сучьями кусты.

— Вдруг там медведь? — Еще раз я попыталась переубедить сына.

— Забей… — Он махнул рукой и со вкусом потянулся. — Нормальные звери боятся собак. От ненормальных мы убежим. Езжай давай!

Я села за руль, захлопнула дверь и медленно тронулась с места… Если честно, думала, что Маня рванет за машиной. Но моя девочка, посмотрев уезжающей машине вслед, спокойно побежала с Сережкой рядом. И правда, что сделается на абсолютно пустой дороге с подростком и овчаркой, если самыми страшными зверями на земле по праву считаются люди?

Через двадцать минут я остановила машину перед крыльцом нашего деревенского дома. И первый вопрос, прозвучавший от примчавшихся поздороваться со мной соседками, был о собаке.

Я пожала плечами.

— Ну-у… Выкинула в лесу.

Кажется, у бабушек вытянулись лица.

— Шутишь? — догадалась Серафима.

— Нет. — Я разгрузила багажник и поморщилась от боли в пояснице. — Не шучу.

Тетя Надя оказалась догадливей подруги.

— Так с тобой сынок приехал и решил пройтись по лесу пешком?

Я улыбнулась и протянула старшей из бабушек пару шоколадных конфет.

— Приз за догадливость! А еще, — я порылась в сумке и достала купленные по дороге и загодя разложенные на два пакета персики и бананы, — фруктовые вкусняшки.

— Да зачем же ты потратилась? — Хором возмутились они.