Деревня восьми могил

– Извините, опоздал… Был на вызове в соседней деревне…

Сняв обувь и войдя в комнату, дядя Куно пробормотал что-то невнятное.

– Простите, что отнимаем у вас время. Видите, что еще произошло… – начал было инспектор Исокава.

– Что, новое несчастье? – Голос дяди Куно задрожал. – Простите меня великодушно, но… ничем помочь не могу. Прошлый раз пытался и… вы знаете, что все без толку… А доктора Араи здесь нет?

– Доктору Араи предстоит вскрывать труп Кодзэна, ему для этого что-то понадобилось, и он уехал в город. Прошлой ночью в город дали телеграмму, оттуда должен приехать доктор, чтобы ассистировать доктору Араи. Мы попросим их вскрыть и этот труп, а пока просто осмотрите его, пожалуйста.

Видно было, что дяде Куно этого ужасно не хочется.

Он сам признавался, что после ошибки в определении причин смерти Куя испытывает невыносимый стыд, и в свете этого его упорное нежелание иметь отношение к новому убийству становилось вполне понятным. Но совершенно непонятно, чем он так напуган.

Пока дядя Куно сидел у тела монахини Байко, его трясло как в лихорадке, он буквально обливался потом.

– Доктор, вам плохо? – спросил Киндаити,

– Да… Как-то не по себе… Нет, это просто из-за усталости… Слабость какая-то…

– Нельзя так… Доктор должен беречь себя. Ну как? Что показывает осмотр?

Поспешно осмотрев труп, дядя Куно ответил:

– Сомнений нет. Такая же смерть постигла и Кодзэна, и главу семьи Тадзими. Но все-таки выслушайте еще мнение доктора из N.

– Сколько часов назад она скончалась?

– Думаю, прошло уже часов четырнадцать–шестнадцать, – с кислым видом проговорил доктор Куно. – Сейчас одиннадцать часов, значит, скончалась она вчера вечером между семью и девятью часами. Но это тоже точнее установит доктор из N. Я в подобных материях не специалист.

Дядя Куно быстро схватил свой портфель:

– Что ж, позвольте покинуть вас… – Он встал и направился к двери.

– Постойте, доктор, секундочку, пожалуйста, – остановил его Коскэ Киндаити. – Я хотел бы показать вам кое-что. Вы не знаете, чей это почерк?

Никогда не забуду выражения лица дяди Куно при виде вырванной из еженедельника странички.

Его худое тело содрогнулось, будто заряд тока прошел через него. Глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит, подбородок задрожал, изо рта вырвались какие-то нечленораздельные звуки, по лицу заструился пот.

– А! Значит, вам, доктор, знаком этот почерк?!

Вопрос Коскэ Киндаити заставил Куно отпрянуть в сторону. Он поднял голову и почти прокричал:

– Незнаком! Я ничего не знаю!

– Уж очень странная тут запись… – сказала Мияко.

Дядя Куно уставился на нас с Мияко так, будто прежде и не подозревал о нашем существовании.

– Не знаю, кто это писал, но он или дурак, или сумасшедший! Я не знаю, ничего я не знаю! Ничего!..

Под пристальным взглядом Мияко он вдруг сник, голос его задрожал и стал звучать глухо, срываясь на хрип. Но через пару минут он все-таки собрался с силами, и, четко выговаривая каждое слово, произнес:

– Я ничего не знаю. Мне абсолютно ничего не известно!

Сказав это, он выбежал за дверь, торопливо взобрался на велосипед и укатил.

Инспектор Исокава и Коскэ Киндаити были ошарашены поведением Куно.

Мы с Мияко тоже удивленно переглянулись. Инспектор, прокашлявшись, хихикнул:

– Ишь как занервничал доктор после смерти господина Куя! «Ничего не знаю!» А разве кто-то утверждает, что ты все знаешь?

Размышлявший о чем-то Коскэ Киндаити повернулся к инспектору Исокаве:

– Послушайте, господин инспектор, а ведь поведение доктора Куно кое-что проясняет… – И, снова взглянув на страничку из еженедельника, добавил: – Я, кажется, догадываюсь, какие имена написаны были на отрезанном куске.

Удивленно подняв брови, инспектор Исокава посмотрел на Коскэ Киндаити:

– Какие имена? Чьи?

– Деревенский врач Куно Цунэми. Еще один врач, приехавший сюда в эвакуацию – доктор Сюхэй Араи. Думаю, там было слово «врачи» и эти два имени.

Мы с Мияко снова переглянулись. Сейчас она была еще бледнее, чем утром.

– В любом случае нам крупно повезло, что в наше распоряжение попал этот клочок бумаги. Хотя нельзя исключать, что сам преступник специально бросил его тут. А может быть, кто-то другой по неведомым нам соображениям подкинул его сюда, – так или иначе, если не сам замысел преступника, то по крайней мере намек на него содержится в этом листочке. Господин инспектор, возьмите его, пожалуйста, на хранение. И берегите. Мори-сан и Тацуя-сан новички в этой деревне, естественно, что они не узнали почерка, но деревня-то не так уж велика, и вполне может найтись человек, которому этот почерк окажется знаком.

На этом тема таинственной записи была закрыта, и разговор вернулся к обстоятельствам смерти монахини. Я снова подвергся допросу.

Что вызвало смерть монахини Байко, было ясно с первого взгляда. Смерть наступила от яда, который содержался в еде, принесенной из дома Тадзими. По словам Куно, она скончалась вчера вечером между семью и девятью часами. Этот интервал точно совпадал со временем, когда сюда был доставлен поднос с едой.

– Чья была идея отнести еду монахине Байко? Кажется, инспектор опять хочет подловить меня.