Деревня восьми могил

Мы посмотрели друг на друга, так и не придя ни к какому решению. Но тут послышались чьи-то торопливые шаги. Мы с Норико вздрогнули в испуге. Между тем из-за поворота показался тусклый свет бумажного фонарика.

– Тацуя-сан, неужели это ты там? – Без сомнения, голос принадлежал Харуё. Испустив вздох облегчения, я воскликнул:

– Харуё-сан, дорогая! Зачем ты пришла сюда? Все в порядке? Не страшно было? Сейчас, в такое место…

– Все в порядке. Я очень забеспокоилась… К тому же хочу тебе передать одну вещицу…

– Что именно?

– Вот. – Харуё подошла ко мне и только сейчас заметила Норико. – Норико-сан?! Ты тоже тут?

– Да, случайно встретились… А что ты хотела передать мне? – спросил я.

Объяснять, почему Норико оказалась тут ночью, мне совершенно не хотелось.

– Возьми эту бумагу. Помнишь, я рассказывала, что нашла ее в одной из дальних комнат. К сожалению, я поздно вспомнила об этой карте. А в ней ведь упоминается такое место – «Обезьянье кресло». Я и подумала: а может, я держу в руках схему этого самого подземелья? И решила немедля принести ее.

Сердце мое прыгало от радости. Я уже упоминал, что сгорал от желания заполучить эту схему, но в силу разных обстоятельств мне не хватало духу заговорить с сестрой об этом. И вот она сама принесла ее. Как кстати!

– О! Спасибо. Видишь ли, Харуё-сан, бабушку Коумэ уволокли куда-то в глубину, но здесь дорожка опять разветвляется на три, и по какой лучше идти, я не знаю.

– Конечно, по средней! Потому что поглядите: две другие дорожки совсем недалеко отсюда заканчиваются тупиком.

Осветив карту, я действительно обнаружил, что от площадки, которая именуется «Обезьяньим креслом», отходят в разные стороны три дорожки, из которых две на небольшом удалении отсюда обрываются. И только средняя, петляя, ведет куда-то в бесконечность.

Мне хотелось повнимательнее изучить карту, но сейчас было не до этого.

– Что ж, продолжим обследование пещеры, пойдем по средней дорожке. А ты ступай домой.

– Ну а… а Норико-сан?

– Нотт-тян говорит, что хочет пойти со мной вместе.

– Если Норико идет, то пойду и я.

В голосе Харуё послышалась необычная для нее категоричность. Я с удивлением взглянул на нее. Лицо у нее стало замкнутым, жестким.

– Сестра, а как же вторая бабушка?

– Я дала ей выпить снотворного. Она крепко спит. Так что иду вместе с вами, – с непреклонной твердостью объявила Харуё и первой пошла вперед в темень пещеры.

Пораженный таким несвойственным Харуё упрямством, я переглянулся с Норико. Почему сестра вдруг так разозлилась? Что ждет нас впереди? Какие опасности? Неожиданности?

Нервы Харуё

Когда-то давным-давно я читал детектив, в котором действие происходило в известняковых пещерах.

Не буду пересказывать его фабулу, замечу только, что речь в нем шла об убийстве человека в пещере. Но не в этом дело. Меня тогда поразили описания пещер, и страстно захотелось увидеть эти красоты своими глазами.

Этой книги у меня давно уже нет, в памяти сохранились только смутные воспоминания, но одна фраза всплыла из глубин сознания: «Недалеко от входа в пещеру известняковый потолок нависает над головой так низко, что ходить в полный рост невозможно, приходится наклонять голову. Но постепенно потолок становится выше; кристаллы флюорита, будто инкрустированные в стены, удивительно ярко сверкают в темени пещеры».

А далее шли описания сотворенных природой огромных «залов»: «Потолки высокие, футов в сто. С них свисают сталактитовые „сосульки“ – сотни, тысячи штук. А в середине „зала“ крупные сверкающие сталактиты цвета жемчуга образуют словно огромную „люстру“. На стенах привлекают внимание созданные природой невероятные блистающие рисунки, узоры. Кажется, находишься в сохранившемся с древности величественном, изумительной красоты дворце».

И только теперь я понял, что между пещерами, описанными в книге, и реальной пещерой, в которой я сейчас находился, существует огромная разница.

Мы, разумеется, понимали, что находимся в настоящей сталактитовой пещере. Здесь тоже повсюду с низкого потолка свисали сосульками бесчисленные сталактиты. И на стенах тоже были созданные самой природой виньетки и узоры, но тут они не светились прозрачностью, не были так роскошны и романтичны, как расписывалось в книге.

И пол, и стены, и потолок – все было сырым; время от времени капли воды падали за шиворот. Тяжелый, затхлый воздух был пропитан влагой. Флюориты, как драгоценные камни, вправленные в стены, тоже не радовали глаз; вероятно, тут их просто не было.

Мы чувствовали себя так, словно попали на дно колодца. Обуреваемые беспредельной тревогой, двигались как слепые, на ощупь, держась за стены, с осторожностью передвигая ноги. Бумажного фонаря хватало на два-три метра впереди, а вокруг была сплошная темень без начала и без конца. Беспокойство, неопределенность давили тяжким грузом, стало тяжело дышать. И ужасно хотелось вернуться к развилке, откуда мы пришли сюда.