Дерево Гуррикапа

Тырл в ужасе зажмурился. Его зубы выбивали частую дробь. Неужели свирепому Людоеду суждено бесславно погибнуть от руки недожаренного мальчишки?

– Постой, Шеприк, не спеши, – остановил Молчуна Атти. – Мы не будем их пока есть.

– Почему? – недовольно спросил Шеприк, потешно хмуря брови.

– Почём я знаю почему? Потому что потому! Не будем и всё!

– А я голодный! – заупрямился Шеприк. – Мне голодать вредно. Голод – это болезнь. От неё умирают в страшных муках.

– Ладно, – согласился Атти. – Я тоже не прочь полакомиться Людоедом. Но съедим только одного. Которого выберем?

Трой, пряча улыбку, подошёл к друзьям.

– Съедим того, который поглупее. Признавайтесь, негодяи, кто из вас самый глупый?

Пырл в бессильном гневе страшно заскрипел зубами, а Тырл жалобно заскулил:

– Я не я! Пырла ешьте! Он самый глупый. Он меня не послушался, пусть его и едят.

– Глупый Тырл, ба-гар-ра! – вскричал Пырл. – Они же издеваются над нами! Ничего они нам не сделают! Они слишком добрые, они не смогут нас убить! У них руки не поднимутся! Им всё равно придётся отпустить нас!

Трой перестал смеяться:

– Ты прав, Пырл. Мы не будем вас убивать, хотя ничего другого вы не заслуживаете. Мы даже Ганзарру не тронули. Она сама превратила себя в жабу. Но мы можем уйти из замка, оставив вас заколдованными. И вы умрёте от голода. В страшных муках.

– Нет! – завопил Тырл. – Не делайте этого! Это плохо!

– Это справедливо, – сказал Атти.

– Некогда нам с вами возиться, – объявил своё решение Трой. – Вы останетесь в замке до нашего возвращения. Мы разберёмся с Кровожабом, а потом вернёмся и решим, что делать с вами. Вы не умрёте, вы всего лишь слегка похудеете. Это не смертельно. Думаю, что вам полезно будет сбросить лишний жир.

– Не оставляйте меня! – во весь голос зарыдал Тырл. – Я обязательно умру от голода! Вот увидите! А вас потом совесть замучает. Мне нельзя худеть. Я не хочу-у-у!

– Нас это не волнует, – отрезал Атти. – Мы уходим, а вы стойте здесь и вспоминайте все свои злодеяния.

Тут уже и Пырл понял, что дело принимает скверный оборот:

– А если вы не вернётесь? Что нам тогда делать? Освободите нас, пожалуйста! Мы станем очень добрыми! Честное Людоедское слово!

– Что-то не встречал я честных Людоедов, – заметил Атти. – Шеприк, ты им веришь?

– Ха-ха! – безжалостно сказал Шеприк.

– Поверьте нам, милые Жевунчики-Молчунчики, – умоляли Людоеды. – Сделайте хоть одно доброе дело в жизни – расколдуйте нас!

– Мы вас расколдуем, а вы на нас тут же и броситесь!

– Конечно, бросимся... то есть, нет, никогда! – закричали Людоеды очень честными голосами, размазывая по щекам слёзы. – Мы больше не будем вас есть!

– А других людей? – спросил Атти.

– И других не будем! Мы уйдём в нашу пещеру и станем честными рыболовами! Мы научимся есть фрукты и даже, может быть, овощи!

Трой почесал в затылке и посмотрел на друзей. Атти пожал плечами. Шеприк кивнул.

– Ладно, – сказал Трой. – Уговорили. Мы поверим вам в последний раз. Но, прежде, чем снять заклинание, мы возьмём с вас страшную клятву. Согласны?

– Ещё как согласны! – обрадовались Людоеды. – Мы очень–очень согласны! Во всём клянёмся, всё что угодно обещаем, только расколдуйте!

– Повторяйте за мной, – приказал Трой, положив руку на кедровую шишку. – Пикапу, трикапу, именем Гуррикапа, клянёмся страшной клятвой никогда больше не есть людей! Если же кто-нибудь из нас тронет хоть одного человека, мы оба в тот же миг превратимся в...

– В пауков, – подсказал Шеприк, глядя на опутанные густой паутиной стены замка.

Людоеды повторили клятву слово в слово. Особенно старался Тырл. Желая во что бы то ни стало угодить мальчишкам, он даже добавил от себя: «в жирных и противных пауков».

Трой убрал руку с шишки:

– Вот и всё! Вы свободны, пикапу, трикапу!

В ту же секунду ноги у обоих Людоедов подогнулись, и братцы повалились на пол. Перепуганный Тырл без промедления пополз на четвереньках к выходу, решив уносить ноги, пока его опять не заколдовали. А Пырл, получив свободу, разом забыл все клятвы и обещания. Он был достойным сыном своей свирепой мамаши. Вскочив на ноги, Людоед торжествующе взревел и кинулся на мальчишек.

– Стой, братец, куда же ты уползаешь? – кричал он. – Хватай их, души, дави! Глупые человечишки, неужели вы всерьёз поверили, что мы так просто уйдём?! Тьфу сто раз на все ваши дурацкие клятвы!

Одной рукой он сгрёб Шеприка, другой потянулся за Атти... Напрасно он это сделал. Прогремел гром, что-то очень знакомо сверкнуло, и Пырл в мгновение ока превратился в большого рыжего паука. Паук сидел на мешочке с сокровищами и злобно сучил мохнатыми лапами.

– Я не я! – завизжал Тырл, сообразив, чем грозит ему неразумное поведение брата. – Я не хочу!

Он кубарем выкатился за дверь, вслед ему ещё раз громыхнуло, и ещё одна вспышка осветила закопчённые потолки замка.

Мальчишки высыпали на крыльцо, едва не раздавив барахтающегося на ступенях чёрного толстобрюхого паука. Тырла постигла та же участь, что и его брата. Время Людоедов кончилось.

Трой глубоко вдохнул напоённый лесными ароматами воздух и расправил плечи.