Дерево Идхунн

София почувствовала, как слезы навернулись у нее на глаза. Правда была в том, что ей требовалось оправдание: она отчаянно нуждалась в том, чтобы Лидия сказала ей, что если она поверила глазам Фабио, если против всякой логики влюбилась в него, то это не ее вина.

Лидия заметила ее слезы.

— Но ведь ты плачешь вовсе не из-за этого, верно? Тут что-то другое.

София отвела взгляд в сторону.

— Нет, дело в том… — Но ее голос неумолимо дрожал от слез.

Лидия придвинулась к подруге так, чтобы та могла смотреть ей прямо в глаза.

— Что же все-таки на самом деле случилось в тот вечер?

София остолбенела от этого взгляда.

— Ничего не случилось. Это была стычка, обычная схватка, но… Но я и правда не знаю, что сделал мне тот тип, колдовство это или что-то другое… — Она запнулась на мгновение. — Нет, я не думаю, что сумею объяснить тебе это.

— Ты хочешь сказать, что между нами есть какая-то тайна? Что ты не сумеешь рассказать мне о том, что уже несколько дней преследует тебя, сделав тебя другим человеком? Ты хочешь сказать, что не доверяешь мне?

София напряглась.

— Правда в том, что он понравился мне с того момента, как я впервые увидела его. Я по уши влюбилась в него.

София выпалила это на одном дыхании, а потом поняла, что больше не сможет смотреть подруге в глаза.

Поразмыслив какое-то время, Лидия заключила:

— В этом нет твоей вины.

— Ты так думаешь?

— Естественно, это не твоя вина.

— Он же… он же враг. Мне нужно было выбросить его из головы, как только я увидела вживленное устройство у него на спине. А я, наоборот, продолжала думать о нем и думаю даже сейчас. С тобой такое когда-нибудь случалось?

— Нет, но я видела много таких людей. Они не в состоянии себя контролировать, не в состоянии ничего с этим поделать… Чувство, когда приходит, не принадлежит нам и делает из нас все, что захочет.

Приободрившаяся, София посмотрела на небо.

— И что мне теперь делать?

— Для начала перестань винить себя. Фабио — один из нас. Элтанин жил в Драконии и знал и Тубана и Растабана. Я не сомневаюсь в том, что у него было с ними много общего: он бы наверняка восстановил утерянную связь, то глубокое, что растоптал своим предательством. Как бы то ни было, но он остается одним из нас.

— Думаешь, это возможно, чтобы он… одумался? — с надеждой в голосе спросила София.

— И даже думать не стоит, — охладила ее пыл Лидия.

— Но почему?

— Да потому что оправдание этого чувства не принесет тебе ничего, кроме боли. Поверить тому, кто не заслуживает твоего доверия, отдать свое сердце в руки того, кто будет попирать его, принесет тебе много горя.

— Тебе тоже это знакомо, верно? — пробормотала София.

Лидия ответила не сразу.

— Было время, — сказала она наконец, — когда я верила людям. Я делала это много раз в надежде, что все изменится… Но все всегда оставалось по-прежнему. И только когда этот человек окончательно уходил из моей жизни, мне вновь удавалось обрести покой.

София больше ни о чем не спрашивала, ожидая, что ее подруга найдет в себе силы продолжить.

— Это был мой дедушка, — добавила Лидия, отводя взгляд в сторону. — Он то и дело появлялся в цирке и уходил когда ему вздумается, давая тысячи обещаний мне и моей бабушке, что на этот раз он останется и мы будем жить счастливо вместе. Он дурачил нас. А я ему верила, меня так и тянуло к нему, особенно когда умерла моя бабушка. Он пообещал мне, что останется со мной, что он будет моей семьей. И у него хватило смелости дать мне это обещание возле ее могилы. Тем не менее он ушел, на этот раз навсегда. — Лидия резко повернулась к Софии и посмотрела на нее глазами, полными грусти. — И когда я перестала надеяться на то, что он вернется и сдержит свое обещание, мне стало легче. Понимаешь? И ты должна сделать то же самое. Тебе нужно попытаться не думать об этом, забыть его. Он всего лишь твой враг, и ты не должна думать о нем иначе. Забудь его лицо и вспоминай только ваш бой. Ты не можешь по-другому.

София согласно кивнула. Но где-то глубоко в сердце она понимала, что никогда не сумеет этого сделать.

К обеду все трое с недовольными минами собрались возле машины. У профессора раскалывалась спина, у Лидии руки горели от ожогов крапивы и были в кровь исцарапаны ежевикой, а у Софии ужасно болели ноги.

— Здесь дерева точно нет, — мрачно объявила Лидия.

— Но карта… — заметил профессор.

— Возможно, это просто выдумка. Карта была составлена в семнадцатом веке человеком, который только слышал о существовании орехового дерева, но лично не видел ни шабаша ведьм, ни самих колдуний. Здесь я ничего не чувствую.

Профессор был вынужден согласиться.

— Я тоже полагаю, что это гиблое дело. Но это ничего не значит. Нам предстоит продолжить поиски в других местах.

Мужчина попытался улыбнуться, но девочки растерянно посмотрели на него.

Наконец они сели в машину, и профессор завел двигатель.

— Второе место находится на берегу Сабато. Выше нос, до того, как стемнеет, у нас остается еще несколько часов. И это время нам следует использовать с максимальной отдачей.