Дерево-людоед с Темного холма

В темноте было сложно разглядеть, но вверх по дымоходу действительно тянулась веревка. Я некоторое время вглядывался в темноту и, когда мои глаза привыкли, тоже увидел ее.

– А веревка, похоже, идет до одной из террас дома Фудзинами, вон туда, – продолжил Митараи, а я начал искать глазами на том участке неба, куда он указывал пальцем. Что же это было? Это…

– Странно. Не хотите проследить за этой веревкой? – предложил Митараи.

Седая голова Тэруо яростно вертелась из стороны в сторону.

– Не время для этого! Нужно найти Миюки! – ответил он и убежал в темноту к зданию бани Фудзидана-ю.

Распахнув дверь, он позвал дочь по имени: – Миюки! Миюки!

Митараи, опустив взгляд, стоял неподвижно, держа руки в карманах. Я стоял рядом, глядя вверх и размышляя о назначении пущенной по трубе дымохода веревки. В этот момент…

Раздался громкий звук удара – земля вокруг, казалось, задрожала.

– Что?! – закричал Митараи. Он вынул руки из карманов и огляделся в поисках источника звука.

Дом Фудзинами. В просвете между деревьями, в единственном видном нам окне на первом этаже сиял большой шар багрового пламени, медленно разрастающийся от пола к потолку.

Митараи побежал. Тэруо тоже бросился к дому, продолжая кричать:

– Миюки!

Я, как во сне, бежал наперегонки с Митараи. Толкнув металлические ворота, вылетел на дорожку у дома. Горячий ветер с силой ударил мне в лицо.

Остановившись у главного входа в дом, я ничего больше не мог сделать. Первый этаж, насколько было видно через стекла окон, был весь охвачен огнем, внутри ничего не разглядеть. Жар и рев пожара ошеломил нас. Стекла треснули, и пламя вырвалось наружу – словно окна пробило яростным ударом кулака. Казалось, над нами, высунув красный язык, смеялся сам дьявол!

Пламя перекинулось на второй этаж, а затем на третий. Стекла окон разлетались одно за другим, будто в воздухе, широко улыбаясь, кружил злой дух, орудуя молотком. Я мог с легкостью это себе представить.

Вся коллекция Пэйна, хранившаяся в его кабинете, тоже горела. От листьев плюща поднимался белый дым. Огонь быстро распространялся – даже для такого старого деревянного здания это было необычно. Даже мне было очевидно, что произошел намеренный поджог.

Вдруг я понял, что рядом, отталкивая друг друга, борются двое мужчин. Тэруо и Митараи! Я никак не мог понять, что именно происходит.

– Исиока-кун, помоги! – крикнул мне Митараи.

– Прости меня! Миюки! – повторял Тэруо.

За что его нужно было простить? Выходит, это он…

– Исиока-кун, не стой! Помоги. Он же сгорит! Хватай его руку!

Я наконец понял, что Митараи, заведя руки мужчины за спину, пытался остановить Тэруо, который отчаянно хотел забежать в дом.

– Миюки!

– Миюки-тян там нет! Кто еще был внутри? – кричал Митараи.

– Миюки! – обезумев, продолжил Тэруо. Сейчас до него было невозможно докричаться.

– Папа! – раздался высокий голос.

– А? – Тэруо повернулся спиной к пламени. Его измученное лицо, покрытое пóтом, было совсем как у демона асуры[97].

– Папа!

– Миюки, ты жива!

Они крепко обнялись.

– Супруги Макино, – ответила девушка на вопрос Митараи.

– Макино? Если они и были внутри, мы уже не сможем их спасти, – сказал Митараи.

За нашими спинами послышались голоса. Вокруг собирались люди. Сад заполнился звуками беспокойных шагов. Я услышал слабый звук сирен: приближались пожарные машины.

Наступил рассвет. Небо на востоке побелело, а горизонт окрасился в красный цвет – цвет пламени.

Дом с грохотом начал рушиться. Мы услышали громкий треск – крыша дома местами проседала. Толпа зевак испуганно отступала, завидев искры.

– Все ли в порядке? – раздался пронзительный голос.

Обернувшись, я увидел Икуко в халате. Позади нее стояла сонная Тинацу.

– Да, все в порядке, – ответил я.

– Итак, Исиока-кун, нам пора домой на Басямити. Оставим остальное пожарной бригаде. Расследование окончено, – сказал Митараи и быстро направился к воротам, прокладывая путь среди зевак.

Пожарные сирены стали такими громкими, что ушам было больно – машины остановились на дороге прямо перед домом. Поднялась шумиха – окончательно смешались в общую какофонию крики, рев двигателей и топот тяжелой обуви.

Я прошел через толпу следом за Митараи.

– Подождите, – крикнула идущая за нами Леона, расталкивая людей. – Митараи-сан, что произошло?

Как же Джеймс Пэйн? Теперь его можно оставить в покое?

– Все кончено. Его можно оставить в покое. Миюки жива, ей нужно просто выспаться, – ответил Митараи, положив руку на плечо девушки.

Я нахмурился. Он должен был успокаивать Миюки, а не Леону. А как же Джеймс Пэйн? Я не мог расспросить его – вокруг было слишком людно.

XIX. Поведение Митараи

С тех пор, по не известной мне причине, Митараи больше не упоминал о расследовании убийств членов семьи Фудзинами на холме Кураями и практически сразу же приступил к расследованию нового дела. Он не отвечал на мои вопросы и, казалось, полностью потерял интерес к дереву-людоеду с Темного холма. В его понимании инцидент был полностью исчерпан.