Деривация. Главы 1-21 из 23.

Военная полиция притихла. Видно, что Валера успел и здесь провести работу по поднятию своего авторитета, да так, что противоречить ему особо никто и не пытался. Бумаги были оформлены, таможенный контроль пройден, и вскоре весь груз был загружен на два длинных "Урала".

— Сейчас разместим вас временно, — сказал Федяев. — В "Тринадцатом районе". Дня через два на Пальмиру пойдет колонна, с ней уйдёте и вы. А пока — акклиматизация, проверка снаряжения, привыкание к местным реалиям. Всё понятно?

— Так точно, — кивнул Паша. — А что такое "Тринадцатый район"?

— Местные трущобы, — усмехнулся Валера. — Смотрел французский фильм с таким названием? Там был огороженный район Парижа с высоким уровнем преступности… у нас все ровно так же: палаточный городок для пересыльных. Для тех, кто прибывает или убывает. Кто там день живет, кто пару недель, но постоянных жителей там нет. Ну, разве что комендант — очень злобный страшный прапорщик, с которым даже я пререкаться опасаюсь. Да что я, он и генералов некоторых ни во что не ставит, а "подсолнухов" всяких вообще вертел, как хотел…

— Я уже боюсь, — признался Паша.

— Это правильно, — усмехнулся Валера. — Быстрее на войну захочешь уехать.

Спустя двадцать минут грузовики и УАЗ Федяева остановились у входа на территорию палаточного городка, тут снова проверили документы, а вышедший навстречу звероподобный старший прапорщик, которого все звали Петровичем, указал крайнюю палатку:

— Заселяемся туда. Туалеты на улице, за палатками, пункт хозяйственного довольствия с другой стороны, душевые там же. Предупреждаю сразу — не бухать! Кто попадётся пьяным — согласно распоряжению командующего группировки полетит домой. Ясно?

— Яснее некуда, — кивнул Паша.

— Через три часа заеду, — сказал Валера. — Повезу тебя представляться к заму по направлению. А пока разгружайтесь, заселяйтесь, обживайтесь…

Федяев укатил, и Паша быстро организовал работы по разгрузке машин и складированию ящиков в крайней палатке, которую отвели им для проживания. Спустя некоторое время он заметил, что за их действиями наблюдают двое военных, курящих через две палатки от них. Выкинув окурки, они прямиком направились к Шабалину.

— Здорово, мужики, — поздоровался один из них. — На вход, или на выход?

— Только прилетели, — сказал Паша. — Значит, на вход.

— Первый раз?

— Первый.

— А откуда?

— Владивосток, морская пехота, — открылся Паша и тут же спросил: — А вы на выход?

— В который раз уже, — кивнул собеседник и представился: — Змей.

— Паша, — представился Шабалин, подавив секундное желание назвать не имя, а свой радиопозывной. — "Строители-студенты"?

— Ага, — кивнул Змей. — Завтра улетаем.

— Давай чаю вечером попьем, — предложил Паша. — Может, будет чего нам в напутствие сказать. Опытом, так сказать, поделиться.

— Мы не против, — кивнул Змей. — Тем более, вижу по нашивкам у некоторых, мы коллеги по ремеслу…

Паша вопросительно посмотрел на него, но Змей промолчал, а его напарник спросил:

— Бухлишко маете?

— Есть немного, — кивнул Шабалин. — Не всё отобрали.

— Тогда до вечера!

Хлопнули по рукам и разошлись.

Макс быстро организовал размещение личного состава, перегородив двумя плащ-палатками уголок для офицеров роты, выделив другой угол под "оружейку". Еду должны были раздавать на пункте хозяйственного довольствия часа через два, а для этого нужно было внести едоков в соответствующие списки — куда и был послан старшина Жиганов.

Паша лег на койку, на которой был только матрас и вытянул ноги. Несколько часов назад они были еще в Подмосковье, далеко-далеко от войны, а сейчас он уже был в самом её центре — на российской военной базе Хмеймим, в простонародье именуемой не иначе как "Химки". За пологом палатки оглушительно прогрохотала пара бомберов, уносящих "авиационные средства поражения" куда-то далеко — где находились назначенные для них цели, которые неминуемо будут уничтожены, или как уже пел здесь, прямо на аэродроме, Николай Анисимов:

Мы в нужный час и в нужном месте выпадем с небес
И сразу станут цифрой "двести" духи все в окрест
Прицельной марки тонкий крестик
Вмиг на них поставит жирный крест!

Шабалин из новостей и уже побывавших здесь офицеров слышал, что основную работу в этой войне здесь выполняла бомбардировочная авиация, которая летала денно и нощно, в любых погодных условиях, не давая продыху врагу и создавая эффект постоянного присутствия в любой точке театра боевых действий. Наверное, можно будет привыкнуть спать под такой грохот турбин, но пока Шабалин себе этого еще не представлял.

Офицеры роты, завершив разгрузку, тоже повалились на койки в огороженном углу. Кто-то даже захрапел — до очередного реактивного грома.