Деривация.

Ну, вот и началась настоящая работа — именно такая, какая и подразумевается в снайперском мастерстве — спокойная, размеренная, планомерная. Паша отвел затвор в заднее положение и отпустил его — специальный снайперский патрон оказался в стволе. Сошки выставлены на специальном опорном коврике, позволяющем хорошо фиксировать положение винтовки. Под левый кулак подложен мешочек с гречкой — как опора для приклада. Маховичок вертикальных поправок Паша выставил на 9, рассчитывая стрелять по целям, расположенным чуть далее переднего торца вала, целясь в нижнюю часть туловища. По горизонту, в отсутствие ветра, поправками можно пренебречь.

За валом тоже чувствовалось напряжение — боевики время от времени приподнимались, глядя вперед, но огня не открывали — не видя целей. У многих были гранатометы, и это говорило об их хороших шансах на уничтожение приближающейся бронетехники.

— В первую очередь уничтожать гранатометчиков! — скомандовал Шабалин.

— Принял, — отозвался Бушуев.

— Есть, — отозвался Луговой.

— Стрелять в максимально высоком темпе, — пожелал Паша. — По готовности — огонь!

В сетке прицела Паша видел скопление людей, которые представляли собой идеальную цель — хорошо же придумал Федяев, выставив снайперов во фланг врагу! О таком расположении огневой позиции любой снайпер может только мечтать: при удачном стечении обстоятельств, одна пуля, выпущенная из СВДС может поразить сразу несколько человек, чего уж тут говорить про сокрушительное действие крупнокалиберной пули АСВКМ!

Паша завершил постановку тела, и замер, расслабленно. Вдохнул — выдохнул. На миг прикрыл глаза, давая им короткий отдых перед работой. Открыл. Посмотрел в прицел. Вот какой-то боевик приподнялся, высматривая наступающих. Он очень удачно расположился на прицельной марке.

— Прощай, — прошептал Паша и потянул спуск.

Спусковой крючок упёрся в контрольную резинку, всего лишь на миг растягивая жизнь обреченного боевика. Шабалин вне всяких сомнений, в полной ясности и осознании происходящего, уверенно додавил спуск. Винтовка растянуто хлопнула, толкнула в плечо.

В прицел Паша увидел едва заметный турбулентный след летящей пули, а затем фонтанчик пыли, взметнувшийся на валу прямо перед боевиком.

Это был промах.

— Повезло, — хмыкнул Паша. — Но ветра же нет… прицел сотряс? А ну…

После выстрела винтовка практически не сбилась, и совместить прицельную марку с другим телом, страстно возжелавшем встречи с прекрасными гуриями, не составило особого труда. Выстрел!

И снова фонтанчик пыли взвился на валу, заставив боевика пригнуться. Пули сносило вправо.

— Командир, — сбоку раздался спокойно-насмешливый голос снайпера-наблюдателя. — Деривацию выставьте пожалуйста. Ноль-пять одной тысячной вправо. Не лишайте духов удовольствия.

Паша чертыхнулся — ну конечно! Как он мог забыть про эффект деривации! Нет, конечно, про деривацию он знал всё, и конечно, умел с ней работать… но одно дело это делать по бездушным мишеням на мирных полигонах в спокойной обстановке, и совсем другое — по врагу. По живому врагу, который может и в ответ вломить.

Барабанчиком боковых поправок нужно сдвинуть среднюю точку попадания на половину тысячной. Это дело трех секунд.

В этот момент духи, как по команде, все поднялись над валом — бронетехника наступающих показалась из-за дымной стены.

Паша вывел прицел в центр живой массы и в высоком темпе, лишь успевая поправлять винтовку после каждого выстрела, открыл огонь. Справа гулко ухнул крупнокалиберный монстр, и Шабалин увидел, как в стане врага вверх, кувыркаясь, взлетело человеческое тело.

Стреляя вдоль вала, Паша, конечно, видел результат своего труда — стоящих людей становилось все меньше и меньше. Неважно, куда попадали пули — на такой дальности их естественный разлет уже превышает габарит человеческой груди, но скученность людей делала свое дело. Получив ранение — смертельное, или лёгкое, люди валились под вал, не имея возможности продолжать вести бой по отражению атаки. Именно это и было задачей снайперов — предотвратить попытки сопротивления, подавить врага огнем, заставить его отказаться от своих планов — путём его физического уничтожения, путём причинения ему ранений, которые заставят его заниматься самоспасением, а не отражением атаки…

Паша не заметил, как вставил второй магазин, а потом и третий. Рядом громко ухала АСВКМ, после каждого выстрела сопровождаемая ветвистой бранью входящего в азарт Артёма Бушуева.

— Радик, — крикнул Паша. — Контролируй тыл! Мы сами справимся!

Луговой обернулся назад — сзади никого не было.

Расходуя третий магазин, Паша оценил результат стрельбы — из примерно двух десятков боевиков, занявших позиции за валом, только трое побежали на опорный пункт, с которого пришли на вал. Остальные остались лежать под валом.

К этому времени подошла пехота — наёмники быстро расправились с ранеными и двинулись дальше — к опорному пункту.

— Радик, тыл! — крикнул Паша.

— Чисто, — ответил Луговой.

— Дальность до опорника!

— Тысяча сто до флангового вала!

— До подхода пехоты к «опорнику», работаем по видимым целям! По готовности — огонь!