Деривация.

В Хмеймиме Шабалину пришлось побегать с бумагами, поискать необходимых ему людей, пока наконец-то его не подвели к двум БТР-82. Так как и он, и Денис Стешин были выпускниками общевойскового училища, и хорошо знали боевую технику, процесс приёма-передачи не занял много времени. К тому же по всему было видно, что машины им достались новые, с укомплектованными ЗИПами и другими принадлежностями, которые обычно в течение нескольких лет бесследно утрачиваются в войсках и командирская память забывает об их существовании. Под завязку были получены боеприпасы — по пять БК на пушки и пулеметы, куча реактивных и ручных гранат — и БТРы были забиты ящиками под завязку.

Осталось получить «Иронию», и пока Стешин заканчивал осмотр БТРов, Паша пошел искать отдел радиоэлектронной разведки. Просто так взять его и найти было за пределом человеческих возможностей, и поэтому Паша пошел самым очевидным путём: заприметив издалека несколько машин с необычными антеннами, прямиком двинулся к ним.

— Здорово, — поздоровался Паша с молодым офицером, стоящим у аппаратки в процессе отравления организма никотином.

— Ну, здорово, — кивнул офицер, и закинув окурок подальше, протянул руку. — Ищешь кого?

Шабалин пожал руку и представился:

— Павел, «Барс», морская пехота, командир снайперской роты с Пальмиры, мне нужен отдел радиоразведки. Вижу, ты в теме, направишь в нужном направлении, а не на три буквы.

— Влад, «Физрук», точно, я в теме — рэровцы мы. А тебе туда зачем?

— Станцию получить надо, «Иронию».

— А, вещь полезная, пошли, покажу, где отдел.

Они двинулись по территории базы, чуть не в другой конец, и на ходу разговорились.

— А правда говорят, — спросил Влад, — что снайпер в прицел видит лицо своей жертвы?

— Врут, — усмехнулся Паша, вспомнив, как ночью на элеваторе он долбил по силуэтам, особо не пытаясь высматривать лица наступающих. — Лицо видно метров до трехсот, уверенно распознать можно метров до двухсот. Обычно стреляем дальше, и там уже лица не видно. Ну, хотя у наших «тяжелых» прицелы большой кратности, там лицо видно метров до четырехсот. Но на такую дальность я своим «тяжелым» стрелять не разрешаю, нечего патроны переводить, слишком они дефицитные.

— А на какую дальность стреляете?

— Давеча почти с двух километров пулеметчика на пикапе хлопнули.

— Ничего себе! — восхитился радиоразведчик. — А вы же там как-то считаете, как стрелять? Траекторию, там…

— Да, — Паша чувствовал себя профессором на лекции перед первокурсниками. — Превышение траектории, боковой снос, температуру, высоту над уровнем моря, угол места цели и деривацию.

— А это что такое? — не унимался «Физрук». — Деривация? Девиацию знаю, а деривация?

— Ну, это снос пули в сторону в результате наложения сил в процессе её вращения вокруг оси во время полета. Метров с четырехсот уже нужно учитывать… а что такое девиация?

— О, — глаза Влада загорелись: — Девиация это наибольшее отклонение от несущей частоты. Проявляется это в том, что ты можешь слышать сигнал на соседней частоте…

— Слушай, — Паша даже остановился. — А вы можете определить местонахождение сотового телефона?

— Можем, — кивнул «Физрук». — Здесь надо, или в России посмотреть, куда жена ходит, пока муж «на работе»?

— Да не, — смутился Паша. — Я хочу на переднем крае таким образом выявлять местонахождение вражеских наблюдателей.

— Это мы можем, — кивнул Влад. — Вот, кстати, пришли. Второй этаж…

— Спасибо, — поблагодарил Шабалин своего спутника.

Оформив получение со склада «Иронии» и направив за ней Борзова, Паша направился к коменданту «Тринадцатого района».

Петрович на кого-то орал благим матом и долго не хотел обращать внимание на какого-то капитана с модным ВСС на плече, но все же ему пришлось удостоить Шабалина своим взглядом:

— Чего вам?

— Здорово, Петрович, — улыбнулся Паша. — Не узнаешь?

— Да вас тут знаешь, сколько через меня проходит? — честно ответил старший прапорщик. — Чего надо?

— Я с колонной пришел, завтра обратно… — начал было Паша, но Петрович прервал его:

— Крайняя палатка. Сегодня только десантники уехали. Простыни не дам.

— Да не надо, спасибо и на этом!

— Будешь должен, — кивнул Петрович, и только сейчас Шабалин понял, что свирепый комендант не совсем трезв.

Перегнав «Тигры» и вновь обретенные БТРы к «Тринадцатому району», Паша определил место отдыха, и уже было собирался предаться сну, как снаружи стали раздаваться какие-то несвойственные военным частям звуки и все вышли наружу.

— Концерт какой-то, — предположил Стешин. — Ну-ка, Костя, проведай, что там…

Бурман ушел к источнику звука и вскоре вернулся:

— Концерт, точно. Анисимов поёт, про вертолеты что-то.

— Кто желает, пошли, послушаем, — предложил Шабалин. — Кто не желает — на охране имущества и места отдыха.

Коля Анисимов стоял на импровизированной сцене, из бомботары, в окружении персонала авиабазы, пехоты, военной полиции… еще издали доносилась его песня, ставшая своеобразным гимном ВКС России в Сирии, исполняемая под разрисованную самолетами гитару: