Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова

— Тогда, может, откатишь ситуацию назад и скажешь: я устал — я ухожу?

— Нет, назад ничего не проворачивается, дорогуша: ты в моменте!

— Тогда хоть объясни, что, вообще, со мной происходит?

— Ты, как поэт, должен понимать, что происходит. Но так как ты очень тупой поэт, то ничего не понимаешь и безвольно плывешь по течению, как экскримент.

— Да, Бориска, спасибо, так стало намного яснее, пожалуй, возьму и уберу водку обратно.

— А что сразу уберу? Я, например, тебе подарок давеча обещал, ты его и получил.

— Подарок, скажу прямо, так себе… На двадцать лет постарел…

— Ну тут можно поспорить, многие, например бы, хотели такое пережить и увидеть своё будущее. Впрочем, не это подарок.

— Так можно всё вернуть обратно или нет?

— Обратно ничего не вернуть, ты уже тут и с тобой произошла куча событий. Да ведь ты и сам, небось, не жаждешь что-то отменять.

— Мне кажется, наоборот, хочу, аж трясёт.

— Это только сейчас так кажется, а потом будешь совсем другое требовать. Устану бегать по твоим бесконечным хотелкам…

— Ошибаешься, Бориска…

— Да брось… Я никогда не ошибаюсь.

После самоуверенных слов Бориски повисла ленивая тишина, а чуть успокоившийся Аристарх щедро разлил водку, после чего все безмолвно выпили, включая трезвенницу Эвелину. Девушка подумала и решила, что лучше воспользоваться полезным советом привидения, иначе новая нормальность, несомненно, доконает и опять же, бесконечное девичье любопытство и обещанные ответы на вопросы.

— Жизнь человека — муторная дорога в сторону кладбища… Но для некоторых, особенных воплощённых, ещё и долгий путь к себе, — подняв палец вверх, торжественно выдал Бориска, нахально потребовав долива водки.

— Пока не расскажешь всё, что нам надо знать, водки не будет, — сыронизировал слегка ошалевший Майозубов.

— Аристарх, скажи честно — это шантаж?

— Да, Бориска, шантаж, даже не сомневайся…

— Ну раз всё так строго, подчинюсь шантажу, люблю, понимаешь, эти изощрённые либеральные подходы — шантажи, да санкции. Надеюсь, ты уже допился до либерала или надо ещё немного добавить?

— Хватит юлить, Бориска, говори по делу!

— Не слышу чарующего бульканья!

— Ладно, будет тебе бульканье, — миролюбиво произнёс Майозубов и плеснул привидению требуемое.

— Вы особенные воплощённые и, соответственно, у вас свой путь, поэтому начнём с главного… У человека в жизни всего два важных вопроса: кто я и для чего живу? Ты, Аристарх, знаешь ответ на первый вопрос, отлично понимая, кем являешься, ведь ты полностью принял жизнь поэта, как форму существования. Но ответа на второй вопрос у тебя нет и это очень плохо для тебя.

— А что скажешь про Эвелину?

— С чего ты взял, что тебе надо всё о ней знать, это не твоё собачье дело и её личные вопросы. Ведь, я прав, Шиманская?

— Да, Бориска, ты прав, — с некоторым облегчением произнесла Эвелина и извиняющимся взглядом посмотрела на Аристарха.

— Вот видишь, Аристарх, какие нынче бабы коварные, ещё пару часов назад она говорила, что твоя поклонница, а сейчас пытается умыкнуть твое собственное привидение, то есть, меня, хотя я и большой красавчик, конечно.

— Ты в первую очередь алкаш! Сопьется она с тобой и всё.

— А с тобой, Аристаша, сотрётся… Ха-ха…

— Очень смешно, Бориска, ты прямо клоун.

— Опа, алкаш и клоун, всё сочетается. Более того, я тебе нужен, а не ты мне.

— Да ладно, Бориска, если бы это было так, то ты бы никогда не появился и я бы сам тебя искал.

— Вот сейчас обижусь и исчезну!

— А как же водка?

— А меня Шиманская спаивать будет. Ведь так, милочка?

— Бориска, прекрати это говорить, — надула губы Эвелина.

— Вот они женщины, сплошь предательство и обман, а я так надеялся получить ещё и твою водку, — с деланной грустью произнёс Бориска, затем показно выпил и стал смеяться. Как ни странно, вместе с этим смехом ушли и все противоречия, которые саккумулировал этот едва начатый и очень непростой разговор.

Эвелина переживала незнакомые, весьма удивительные чувства, поэтому позволила себе ещё один глоток спиртного. Она понимала, что Бориска — что-то очень непонятное и странное, то, с чем она никогда не сталкивалась и ещё, её всё больше и больше очаровывал Аристарх. Девушке всегда нравился растиражированный образ поэта-бунтаря, который шустро распространял интернет, но такой Майозубов представлялся нереально далёкой и почти ненастоящей историей, а сейчас, искренне поражаясь происходящему, она разговаривает с популярным поэтом и весьма общительным привидением, толком не понимая, кто из них более необычен, инфернальная сущность или гениальный Майозубов.