Дерьмовый меч. Дилогия

— Йес-с-с! — сказали мы с Блядом и торжествующе хлопнулись ладонями.

Сидящий на спине Навигатора конокрад сгорбился с выражением мрачной решимости на лице. К нам уже спешил какой-то важный дядька с плетью и причитаниями:

— Мой раб! Мой самый дорогой раб с берегов реки Мюмезонки! Верните мне моего раба! Или немедленно заплатите тройную цену!

— Менька, — тихо подозвала я оскалившуюся от едва сдерживаемого азарта мерчандайзершу, — ФАС.

И Мене-Текел-Фарес расправила плечи и предвкушающе улыбнулась.

Компенсации, выплаченной работорговцем за моральный ущерб, причиненный редкому говорящему животному, хватило бы на покупку еще одной шхуны. Недаром я всегда верила в свою команду, находящую, что украсть, даже в безлюдной пустыне. А уж на базаре-то…

Капитан Бляд, после того, как мы вступили на борт, отметил взглядом сильно увеличившуюся осадку судна и довольно хмыкнул. Понимает, что переть с собой пять обозов барахла мы не сможем. Вот и надеется на то, что большую часть имущества оставим ему. Я бы на его месте не радовалась. При таких сутягах, как мой… моя премьер-министр, Бляду нашему при своих бы остаться. Менька ни единой нитки с лампасов безвозмездно не отдаст. Либо добьется выкупа казенного имущества, либо бесплатной доставки до ворот дворца, под залог и три расписки. Особенно сейчас, когда ей не дали конфисковать все имущество рабовладельца подчистую, а забрали у подсудимого только все деньги и Великого Тупи.

Именно так звали вольнолюбивого индейца, норовившего слинять от хозяина с помощью Навигатора. Он был касик (вождь по-ихнему) народа тупи и тупил по-страшному, как никому из моей команды и не снилось.

Финлепсин рядом с ним был Эйнштейн и Эйзенштейн в одном мозге.

Вот и сейчас вождь по имени Тупи сидел, рассматривая меня распахнутыми лиловыми глазами. Похоже, мои попытки объяснить цель и средства поисковой экспедиции полностью провалились.

— Зачем ты ищешь себе мужа? Женщина не должна сама искать себе мужчину. У тебя есть отец? Пусть он ищет тебе мужа.

— Мой отец великий касик большого племени. — Я стараюсь быть терпеливой к этому… дитю мокрой сельвы. — Большое-пребольшое племя, уж потупее твоего. Не может он никуда ехать, государственные интересы не пускают. И жена.

— А он не может казнить жену?

— К сожалению, не может… Хотя стоило бы. Вредная баба.

— А братья у тебя есть? Почему они не ищут сами, пока ты сидишь дома и кушаешь сладкий топинамбур?

— Ну есть, — вздыхаю я. — Да толку-то с них… Без меня никого они не найдут. В нашем племени женщина сидит на диете, зато все ищет и все находит сама. На свою… э-э-э… голову.

— Мужа не ищут на голову! — смеется Великий Тупи. — Мужа ищут совсем на другое место!

Тупи — он такой Тупи…

Ничего. Авось пирожки не соврали, и ты еще послужишь короне, мой наивный лиловоглазый друг.

Потуга пятая

Что-то задержались мы в пути, да еще и шопинг этот. Увлеклись тряпками, а к разгадке исчезновения моего любимого эльфа не приблизились ни на шаг. И что самое обидное — всем пофиг. Как будто так и надо. Роются, понимаешь, в мешках с награбленным, то есть купленным за бесценок, Менька вон в третий раз барахло по кучкам раскладывает, приговаривая:

— Это мне, это мне, это все время мне, а это — не мой размерчик…

Я тяжко вздохнула всеми своими красивыми грудями, распустила на ветру свои чудесные аквамариновые волосы и, хлопая длинными, как кинжалы, ресницами, стала смотреть в закат, утирая набежавшие слезы. Ах, где ты, мой дорогой Розамунд? Когда же наконец я тебя выручу? И кто тот мерзавец, что лишил меня возможности лишиться невинности, хотела бы я посмотреть в его глаза… или что там останется от него после моего высочайшего визита?

А погода была просто прекрасна. Моя дивная красота отражалась в синем море, как в зеркале, на волнах качались лебеди, а темно-синие облака на горизонте собирались в причудливые композиции. И тут на палубу вылез капитан Бляд и все испортил. Бросив взгляд на горизонт, он подпрыгнул на всех трех своих ногах и заорал:

— ПОЛУНДРА!!!

Не давая моему королевскому величеству сосредоточиться и принять стратегически важное решение, на корму вылетела вся команда и стала в жуткой спешке убирать паруса и мачты, задраивать иллюминаторы и на всякий случай канифолить борта.

— А что тут происходит? — не успела я поинтересоваться, как резкий порыв ветра подхватил «Вездессущую Толерантность» и понес ее прямо в сторону берега.

— Весла на воду! — орал капитан в матюгальник. — Вы, морские тараканы, слушать мою команду! Смирно! Вольно! Кругом! Левый борт — табань! Еще табань!

Опустив матюгальник, Бляд обратил внимание на слегка побледневшую от качки меня:

— Шторм, твое величество! Привяжись хоть канатом к брандспойту, что ли, а то смоет, — и снова принялся командовать: — Баб за борт! — с правого борта корабля в воду полетели морские проститутки, которые, отчаянно ругаясь, принялись вплавь догонять чорных риэлторов.