Derniеre danse des coeurs d amour (СИ)

Драко подошел еще ближе, жадно глядя на пузатый чугунный котел, из которого загадочными завитками поднимался полупрозрачный серебристый пар. Горло опалила пьянящая смесь ароматов, вызывая странное тоскливое ощущение тяжести в груди. В ушах словно засвистел жаркий летний воздух, напоенный запахом полевых цветов, июльской травянистой томности и свежеотполированного древка новенькой метлы. Самой первой, которую в шесть лет ему подарил отец. Прозрачный, чуть сладковатый аромат звенящего ясного апреля, пронизанный нежными трелями сладкоголосых птичек, искрящейся полупрозрачной зеленью весны в английской провинции и пышными жемчужно-розовыми облаками цветущих магнолий, растущих возле дома. И светящаяся нежная улыбка на материнском лице, крепкие объятия ее мягких белых рук и гладкость струящихся волос. Сухой теплый воздух кристально-голубого сентября с червонным золотом и красноватой медью листвы деревьев, свежими свитками пергамента и новеньких книг, приятной шершавостью черной школьной мантии первокурсника. Густой белый пар от огромного «Хогвартс-Экспресса» на магической платформе, выложенной коричневатым камнем; запыленные оконные стекла, через которые виделись силуэты родителей, золотистое тепло купе и подтаявшие, липкие шоколадные лягушки. Бархатистая обивка клетчатых сидений, уханье черного филина в клетке, солнечный свет в узких коридорах и пара внимательных медово-ореховых девчачьих глаз, твердый уверенный голосок и блестящие волны темно-шоколадных волос. Хрустальная свежесть декабрьского морозного дня, полная искрящегося сахарного снега, бескрайней солнечной синевы распахнутого неба и кружащихся бриллиантовым ажуром снежинок. Лучистое сияние обжигающе-теплых глаз, ароматный бархат тонкой кожи, залитой ярким румянцем, до дрожи приятный холод шелковых локонов и хрупкость изящного тела под руками. Пьянящая мягкость сладковатых, леденящих своей свежестью и непорочностью губ. И ее искренняя, светлая улыбка, затмевающая все прелести мира. Рождественские ароматы жаркой гостиной, сосредоточенный мелодичный голос и близость тонкого тела. Благоухание горячего шоколада, тягучей карамели, цветочного мыла и белого шиповника от теплых ласковых рук, наспех забранных волос и чистой накрахмаленной одежды.

— Я, например, чувствую запах нового пергамента, свежескошенной травы и…

Грейнджер, нелепым лохматым вихрем разрушившая хрустальные грезы Драко, не закончила фразу и смущенно порозовела. Малфой сдержал насмешливое фырканье, обращая внимание на Слизнорта, который, казалось, не заметил растерянности гриффиндорской всезнайки. Профессор повернул голову к старосте Когтеврана, благодушно ей улыбаясь.

— Ну, а вы, моя дорогая? Что вы чувствуете?

Темные четкие брови Флоренс слегка дрогнули, девушка окинула холодным безразличным взглядом однокурсников, и те безмолвно расступились, освобождая проход к котлу. Драко завороженно наблюдал, как она остановилась перед Амортенцией, как жемчужный пар тонко окутал ее точеный профиль. Как она сощурила глаза, задумчиво опуская их на плещущуюся жидкость, как слегка сжала губы и едва заметно вздрогнула. Изящная алебастрово-бледная рука взлетела к воротнику школьной блузки, и тонкие пальцы нервно попытались ослабить тугой узел серебристо-синего галстука. Она простояла так секунд пять, затем, выпрямив спину, обернулась к нетерпеливо ожидающему Слизнорту и, сохраняя бесстрастное выражение лица, быстро и тихо отчеканила:

— Запах сосен после летнего дождя, горячий шоколад с карамелью, майский белый шиповник и французский парфюм.

Слизнорт понимающе закивал, складывая руки на огромном животе, а Флоренс встала на свое место между Бутом и Голдстейном, закусив изнутри левую щеку и глядя в пустоту. Драко отвлекся, внезапно посмотрев на Поттера, и юношу накрыла волна дикой ярости. Он откровенно пялился на Уайлд с каким-то отрешенным видом, нервно сминая корявыми пальцами клочок пергамента. Малфой с холодной злобой сузил глаза, и Грейнджер, заметившая это, тревожно пихнула Поттера в бок и что-то затрещала ему на ухо, испуганно посматривая на Драко.

— Ну а это, конечно, Феликс Фелицис, — Слизнорт, казалось, лопнет от самодовольства. — Удача в чистейшем виде, идеальные двенадцать часов.

Драко заинтересованно посмотрел на изящный стеклянный флакончик, до краев наполненный ослепительно-золотистой густой жидкостью. Вот он, предел мечтаний. Но юноша тут же сник. А что произойдет? Время отмотается назад, и жизнь можно будет прожить заново? Или все сделают за него, а Флоренс радостно кинется к нему в объятия? Или у него будет возможность схватить отца, мать и Уайлд, сгинуть на другой конец Земли, где их никто не найдет, и прожить тихую спокойную жизнь? Глупости. Драко навсегда погряз в этом дерьме, и уже не отмоешься ни от него, ни от того, что чернеет вечным клеймом на левой руке. И ничего не исправишь. Но эта штучка может помочь… Что там бухтит Слизнорт?