Дервиш

Китайский посол уехал вместе с двором эмира. На прощание старый дипломат сказал:

– Ты слишком образован для дервиша и твой посох слишком тяжел для простой палки. Он поможет тебе в пути. Прислушивайся к самому себе, и ты узнаешь многое из того, что тебе нужно и что совсем не нужно. Но даже ненужное тебе для чего-то ниспослано Богом. Мне интересно было беседовать с тобой и слышать твои суждения обо всем. Напиши мне. Китай, послу Лю Миньго.

Я остался один. Мое задание было выполнено и нужно было возвращаться назад. Где-то я уже слышал это имя – Лю Миньго.

Читал я в корпусе чьи-то стихи, списанные моим соучеником. И там речь шла именно о Лю Миньго.

В царство Цинь был всегда казначеем, —
Говорил мне колдун Лю Миньго, —
Вел учет я доходам, трофеям,
Что свозились ко мне каждый год.

Привезли мне однажды две книги,
Их писали Хайям с Рудаки,
Я бы продал себя за любовные миги,
Счастье в деньгах найдут дураки.

Он со мной говорил по-китайски,
По-китайски и я отвечал,
В первой жизни и я был китайцем
И в Пекине Лю Миня встречал.

Вот ведь жизнь нас куда разбросала,
Разделяют нас с ним зеркала,
Мы не помним у жизни начала
И не знаем, где наша скала,

Что стоит, как трамплин на дороге,
И с нее то ли вверх, то ли вниз,
И уходят навеки тревоги
Словно девушки милой каприз.

Стихотворение было большое, но это то, что я запомнил. Ничего в жизни не бывает случайно. Все предопределено, как бы человек не противился тому, что с ним происходит, он все равно подойдет к этому же пути, только с другой стороны. Если человек будет идти прямо, он вернется в ту же точку, откуда вышел или будет отклоняться в сторону своего короткого шага.

Я дождался, пока не уйдет последний человек с места проведения курултая, и пошел сам, срезая путь для уменьшения опасности встречи с нежелательными путниками.

Мудрость предков всегда предостерегала от неожиданных встреч. Кто знает, что у человека на уме. Смелый идет вперед, но до цели доходит мудрый, который знает, в каких случаях ум заменяет силу или, когда сила есть, то и ума не надо.

Так я шел, размышляя, пока не наткнулся на одинокий мазар. О мазарах можно говорить много. По-арабски – это святое место паломничества или поклонения. Обычно это гробница или могила с возведённым над ней сооружением. Во многих местах это памятники архитектуры в Мазари-Шарифе, Герате, Бухаре и Хиве, Неджефе и Кербела, Мешхеде и Куме.

В Бухаре внутри мазара источник холодной воды. В засушливый год жители обратились к святому Иову за помощью. Он ударил своим посохом о землю и из нее забил ключ холодной воды. На этом месте построили мазар и назвали его Чашма-Аюб, что означает «источник Иова».

Обычно мазары размещаются в местах собраний населения и паломничества, жертвоприношений, проведения ритуалов и произнесения молитв святому с просьбой о помощи или заступничестве перед Аллахом.

Мазар в таком глухом месте мог быть поставлен в честь какого-либо отшельника или какого-то важного события. Я не нашел никаких надписей или знаков на куполе мазара, зато внутри я обнаружил некоторое количество дров, сделанный из камней очаг, дыру в куполе и закопченный свод. Действительно, это святое место, раз оно дает приют путникам и согревает их в непогоду, разрешая приготовить нехитрую пищу. Не так важно, какому святому поставлен этот мазар, даже не знающие его люди помянут добрым словом и вознесут молитву Аллаху.

Сама форма мазара чем-то напоминает купол минарета или купол славянской церкви. Говорят, что когда-то давным-давно на землю прилетали посланцы Бога на огромных кораблях. Некоторые корабли имели такую же форму, как пирамиды в Египте и купола католических храмов, другие корабли имели форму минаретов и православных церквей с разноцветными куполами.

Некоторые ученые утверждают, что купола и пирамиды концентрируют в себе божественную энергию из космоса и исцеляют больных людей, а людям подготовленным приносят разные вести из других миров или из других жизней, чтобы человек мог исправить то, что ему предписано роком.

В котелке я приготовил нехитрое варево и выпил холодной воды, поблагодарив Бога за то, что он не оставил меня в степи этой прохладной ночью. Подбросив дров в огонь, я прилег у стены и начал смотреть в огонь…

– Пойдемте, мой господин, – прошептала она, – я приготовила нашу постель.

Пока я гасил фонарь, Гульнар успела юркнуть в ложе, состоящее из одеял и круглых подушек, лежавших в дальнем углу палатки.