Дервиш

- Глеб, вот этот поставь к стенке, чтоб не упал! – Подойдя к открытому багажнику, Вика протянула Глебу пакет. – И подопри чем-нибудь!

- Привет честной кампании! – Сбоку раздался неприятный, с ехидцей, голос.

Глеб обернулся – из-за дверцы багажника на них смотрел невысокий мужичок - один из той троицы, что сидела на скамейке возле магазина. На опухшем лице из-под щетины виднелась кривая ухмылка, никак не вязавшаяся со злобным угрожающим взглядом. На обеих руках, открытых ниже коротких рукавов рубашки, синела татуировка. Глеб опустил глаза, и увидел ободранные, покрытые темными пятнами, ремешки сандалий, из под которых виднелись грязные пальцы ног с черными ободками ногтей.

- Помощь не нужна? – Раздался хриплый голос с другой стороны джипа.

Вика охнула и отступила за спину Глеба: здоровенный битюг в серой футболке, спортивных штанах и китайских шлёпанцах, лениво почёсывая под ухом, пренебрежительно разглядывал искателей. Из-за его спины вынырнул и третий - худощавый хлыщ, в чёрной, с блёклым рисунком, линялой рубашке с длинными рукавами, жадно оглядывая сумки в багажнике и в руках Славы и Пахомова.

- Ну, если только материальная!.. – Начал Пахомов, но Глеб его прервал.

- Спасибо, не нужно нам никакой помощи, сами справляемся! – Спокойно и вежливо ответил он.

Слава быстро поставил свои сумки в багажник и отошёл, пропуская Пахомова.

- Вы откуда? – Спросил здоровяк.

- Из Подмосковья, город Зеленодольск. – Ответил Слава.

- Ха! Маркиз оттуда был! Из Зеленодольска! – Гоготнул худощавый.

Здоровяк как-то по-прежнему лениво, но ловко, открытой ладонью, шлёпнул его по голове, куда-то в лоб, и хлыщ замолчал.

- Я извиняюсь, - протяжно прогнусавил небритый, - не будет у вас немного мелочи на опохмел временно неработающим? Очень надо! Трубы, я извиняюсь, горят! Не сочтите за труд!

- А я-то думаю, ещё только с машины вылез, - Пахомов нарочито громко заговорил, обращаясь к Славику, - откуда дымком здесь попахивает? А оно вон что, оказывается - трубы горят!

- Ты чё, фраер? Берега попутал?! – Глаза небритого налились яростью. – Ты на кого тянешь, марамой?!

- Валили бы вы отсюда, ребята! Ничего вам здесь не обломится! – Твёрдо сказал Славик, скрестив на груди руки.

- Ответишь? – Здоровяк по-прежнему лениво смерил Трутнёва взглядом.

Слава пожал плечами, спокойно глядя на него. Глеб отстранил побледневшую Вику подальше за свою спину и встал рядом со Славой, стараясь держать всю троицу на виду. Пахомов достал монтировку из багажника и быстро отошёл к своим. Троица теперь стояла напротив искателей, оттеснив их от машины. Здоровяк вразвалку повернулся к открытому багажнику и, взяв один из пакетов рукой, наклонил к себе, чтобы рассмотреть содержимое. Пахомов с криком «Поставь на место!» шагнул к нему, но неожиданно здоровяк с необъяснимой прытью развернулся, и шлёпнул его ладонью пониже щеки, по челюсти. Пахомов молча рухнул на землю, уронив монтировку. Вика закричала. Славик быстро шагнул вперёд и, взлетев в воздух, ногой в прыжке отправил в нокаут небритого, затем, повернувшись к бросившемуся на него здоровяку, той же ногой ударил его в живот, но тот только громко отрыгнул, остановившись на мгновение.

Глеб бился с хлыщом. Тот неожиданно оказался опытным бойцом: его короткие и хлёсткие, хорошо поставленные удары, свидетельствовали о богатой практике тюремного боксёра, но Глебу, всего три года назад вернувшемуся на гражданку после службы в десанте, такие схватки были не в новинку. Он мысленно благодарил сержанта Ерменкулова, который с патологической жестокостью бил своих бойцов сам, и заставлял их жёстко драться друг с другом на занятиях по рукопашке, бесконечно повторяя отредактированную им самим суворовскую пословицу: «Тяжело здесь – легко будет там!». «Видимо, - думал Глеб. - Именно там мы сегодня и оказались!». Вика, зажав рот, чтобы не закричать, оббежала дерущихся и заперлась в джипе, лихорадочно набирая номер на сотовом телефоне. Трутнёву было куда тяжелее, чем Глебу: амбал, скинув с ног шлёпанцы, топтался по земле босиком и гонял его вокруг себя загребающими ударами, стремясь поймать в свои объятия. Ничего хорошего Славику это не сулило, и поэтому он, улучив момент, здорово припечатал ему по пальцам босой ноги своим кроссовком, из-за чего здоровяк теперь хромал, а Славик, бесконечно уклоняясь и отпрыгивая, бил его по огромным рукам, заставляя своего противника материться и рычать от злобы и боли. Из окрестных домов повыскакивали люди, тревожно переговариваясь и глядя на драку, но не двигаясь с места. Гуси, испуганно гогоча и вытягивая шеи, шустро двинулись вдоль дороги обратно. С крыльца магазина раздался женский крик, кричала выскочившая на шум продавщица:

- Тоня, там дерутся!! Лёнька Евтухеев с городскими опять сцепился!

Вторая продавщица тоже выскочила на крыльцо, посмотрела, потом подхватила свою подружку под руки и уволокла в магазин.