Дервиши на мотоциклах. Каспийские кочевники

Присутствовал только один маленький минус – по отношению ко всем формальным государственным процедурам, документам и другим, не относящимся непосредственно к дороге бюрократическим заморочкам, Макс всегда демонстрировал просто космическую расслабленность. Поскольку подготовку я брал на себя, в этом путешествии его «шлангизм» не должен был оказаться серьезной помехой. Но водилась за Максом еще одна особенность: он был сглазлив, как что ляпнет, так обязательно все наоборот получится.

Но Макс обещал держать язык за зубами и внимательно относиться к произнесенным словам. Правда, до конца сдержаться у него не вышло.

Любер тоже ехал на GS. Эти мотоциклы специально созданы для дальних путешествий и сложных дорог. Мой же «Иваныч» – чистый «Харлей», пусть и прошедший огонь, воду и медные трубы, Африку, Латинскую Америку, Монголию и Сибирь. Как ни крути, это совершенно разные машины, не то чтоб конь и трепетная лань, но где-то около того.

Существовали у нас и технические трудности другого плана. Перед самым стартом выяснилось, что у Любера нет «корнета» на байк специальной бумажки, сильно облегчающей пересечение всех и всяческих границ. Уже в дороге выяснилось, что он и не мог получить «корнет» на своего «гуся», поскольку по документам то был мотороллер!!! Так и катил парень на мотороллере…

У нас же с Васей «корнеты» были в порядке, у меня вообще всегда документы в порядке, но ехали-то мы втроем. Думаю, раздолбайство и пофигизм – ценные качества, они помогают с радостью принимать приключения и переживать трудности. Когда ты все, как кажется, предусмотрел, а дело пошло шиворот-навыворот, бывает особенно обидно. Тут и начинается настоящая работа над собой.

На этот раз готовность к работе над собой оказалась едва ли не самым ценным качеством, необходимым путнику. Степь, пустыня, Азия, как она есть, – неудачные декорации для заранее отработанного сценария. Судьба, знаменитый исламский фатум имеют власть над каждым, кто только вступит на эти земли. И все получается не так, как было задумано. Где-то я об этом читал. Несмотря на весь рационализм эпохи, такая же мысль проскальзывала и у Семевского в «Дневниках». Я много думал об этом.

Когда я поднимался по трапу «Ту-204», чтобы лететь из Москвы в Астрахань, никто не мог даже догадываться, насколько эта тема окажется актуальной лично для меня.

II. Ворота в Азию, вобла, Гурджиев

«Ту-204» страдал, дребезжал и покряхтывал, как ветеран-бегун, решивший проверить себя на дистанции в десять тысяч метров. Чтобы не думать, а долетим ли, я решил занять себя чтением. Единственной припасенной на этот случай книгой были путевые дневники Гурджиева. В студенческие годы я увлекался Георгием Иванычем, штудировал сочинения про танцы, а потом уже прочитал Пятигорского, «Философию одного переулка», где главный наш мистик представлен во всей красе. А тут еще по весне посмотрел достаточно неожиданный документальный фильм про Фонтебло, Успенского и всю компанию. В общем, Гурджиев со всеми его рассказами про горных старцев, забытые истины, Луну и Солнце, памирцев и езидов показался мне еще одной приправой к азиатским дорогам, и я скачал эту достаточно пухлую, если мерить в бумажном выражении, книжку себе на Букмейт. Лучше все-таки, чем кино смотреть, если вдруг будет пауза и захочется побыть одному. По крайней мере, в самолете Гурджиев шел отлично, и о том, что Ту может где-нибудь рассыпаться в небе над Волгой, я не вспомнил ни разу.

Нас встречали Дима и Серега, ребята из «Mad Heads MC», организаторы байк-фестиваля «Mad Day» и владельцы «Harley Bar». У них в гараже дожидались мой «Иваныч» и «гуси» Васи и Любера.

В Астрахани было как-то не жарко, почти ноль. Такой погоды в конце апреля местные старожилы не помнили, впрочем, холодная весна – начало марта вместо конца апреля – стояла по всей Европе и дошла до самых границ континента. В итоге к старому татарскому Хаджи-Тархану, который когда-то осаждал и сжег Тимур, мы не поехали, но Хлебникова я все же вспомнил:

«Где Волга прянула стрелою

На хохот моря молодого,

Гора Богдо своей чертою

Темнеет взору рыболова.

Слово песни кочевое

Слуху путника расскажет:

Был уронен холм живой,

Уронил его святой, –

Холм, один пронзивший пажить!

А имя, что носит святой,

Давно уже краем забыто.

Высокий и синий, боками крутой,

Приют соколиного мыта!»

Этот как раз «высокий и синий» холм Богдо, в названии которого слышится «богдыхан» и что-то уж совсем восточное, местные безо всякого почтения называют Жареный, а еще чаще Жареный Бугор. Он расположен в 12 км по течению выше современной Астрахани, на правом берегу реки. Первым город Хаджи-Тархан упомянул арабский путешественник Ибн Баттута в 1333 году, приезжавший к низовьям Волги в свите хана Узбека: