Дервиши на мотоциклах. Каспийские кочевники

И тут началось. Такое ощущение, что казахи больше всего на свете боятся набегов кочевников из Астрахани. И создают для них максимум препятствий. В любой другой стране такую дорогу давно б уже закрыли. Или, по крайней мере, повесили бы знак – ограничение скорости в десять километров в час. А так ничего все едут, особо не тормозят. И только водители фур, хорошо знакомые с местными выбоинами, самые восхитительные места объезжают через степь. С обеих сторон дороги – десятки «дублеров». Когда глубокие колеи, а когда и нормально, на первый взгляд, накатанные грунтовки. Но нам они, как мертвому припарка. Ребята еще могли бы там проехать на своих «гусях», но мне туда соваться не имело никакого смысла – «Харлей» по такому бездорожью не пройдет.

А сама дорога, конечно, просто святых выноси. И, скорей всего, мы, и в первую очередь я сам, ее недооценили. Больше глазели по сторонам новая страна все-таки. А надо было смотреть на выбоины.

Хотя и меня можно понять – как только проехали границу, окружающая картинка сразу переменилась. Степь стала переходить в пустыню, а за ней пустыня – в степь, и сразу пошли верблюды. Это не шутка, люди встречались гораздо реже. То есть мечта Семевского, что верблюдов может заменить техника, общая цивилизация и моторизация, ни в коем случае не сбылась, – в Казахстане множество кораблей пустыни расставлено на каждом километре пути, и никто заменить их не пытается. Хотя зачем они в таком количестве, мне до сих пор не понятно. Вроде бы караваны сейчас не ходят, казахов верхом на верблюде я тоже никогда не видел. Они явно не эмиры арабских эмиратов, которые каждый год устраивают знаменитые верблюжьи бега. Верблюжье мясо здесь не едят по крайней мере, наши попытки поинтересоваться наличием верблюжатины в местных кафе и шалманах вызывали полное недоумение. Может быть, молоко молодых верблюдиц – любимый напиток казахских младенцев, или слюна у горбатых целебная?

Наверное, верблюдам просто хорошо любить друг друга и размножаться, а в свободное время стоять часами на одном месте, смотреть перед собой.

Но вот что интересно: каждый из верблюдов маркирован. Видимо, указано, чей да откуда. Так что не сами по себе они гуляют. Мы специально подъезжали к ним пару раз, поглазеть все-таки в Москве только один верблюд иногда возле храма Христа Спасителя выгуливается, а здесь их тысячи бело-серые, шерстяные, довольно милые создания, если не знать, что они могут и плюнуть. И на каждом какой-то узнаваемый символ – веревочка цветная типа уздечки или знак какой-нибудь, нарисованный краской прямо на боку…

…В чем-то подобными верблюдам оказались и казахские гайцы. Бескрайние пространства и полупустые разбитые дороги и для них, вероятно, максимально благоприятные условия для любви и процветания. Еще бы: на ремонт дорожного полотна у доблестного государства имени Нурсултана Назарбаева денег не хватает, а занятость мужчинам в сельской местности обеспечена. Казахи же бывшие кочевники, им свойственно испытывать даль взглядом. Местные гаишники и испытывают.

Так как интенсивного трафика на западноказахстанских дорогах не наблюдается – вокруг вообще полная пустота, только ветер свистит и колышет редкие травы, – на постах останавливают почти каждое движущееся транспортное средство. Причем не местных – в особенности. Думаю, если б перемещался какой-нибудь славянской внешности велосипедист, к нему тоже нашли бы повод прикопаться. А к байкерам, да с московскими номерами, сам Аллах велел.

…«Как дела, братан?», – спрашивает тебя казахский гаишник и тут же забирает документы. Еще бы, спешить ему совершенно некуда. За ним – вечность, и перед ним – тоже вечность. При этом совершенно все равно, нарушил ты правила или нет.

Мы, собственно говоря, ничего не нарушали. Нам хватило легенд о казахской ГАИ и ее великолепных подвигах. Их часто рассказывали еще в России. Но наша относительная законопослушность, собственно говоря, ни от чего не спасала. Пока инспектор не узнает, откуда ты едешь, куда ты едешь, как ты едешь, зачем ты едешь, с кем ты едешь и почему ты едешь, а также как поживают твои родственники до седьмого колена, в том числе и умершие в первой половине XIX века, ты никуда от него не денешься. Так что надо все подробно и очень терпеливо объяснять. Иначе у него будут все основания взять штраф за неповиновение должностному лицу при несении государственной службы.

Если учесть, что русский язык они тоже не всегда до конца понимали достаточно адекватно, можно только представить себе, насколько это была сложная и незабываемая духовная практика. Она воспитывала смирение, волю и мужество одновременно.

Впрочем, в этой звенящей пустоте, да к тому же на редкостном холоде, все напоминало о духовной практике, или, по крайней мере, вызывало желание немедленно выпить. Но у нас правило: за рулем мы не пьем. И поэтому духовность и смиренность надвигалась со всей неотвратимой силой.