Дервиши на мотоциклах. Каспийские кочевники

Взять, к примеру, сам казахский быт. Живут казахи за пределами больших городов не просто бедно, а как-то даже сиро – одинаковые, глинобитные, в основном, советско-колхозные домики в продуваемой со всех сторон степи. Это естественно, откуда у кочевника вкус к архитектуре? Кочевник не должен привыкать к быту и обиходу, его обитель – степь и пустыня, его очаг – костер из сухой травы и верблюжьих лепешек. Видно было, что из юрт в эти поселки их загнали силой, добровольно туда б жить никто не пошел.

Зато каменные склепы у них – прекрасные дома, и в итоге вечные города мертвых выглядят куда убедительней временных поселений живых. Это глубокий образ. Пока ты жив, слоняешься по бескрайней степи, которой нет ни конца, ни начала, пьешь водку, каким-то таинственным образом взаимодействуешь с верблюдами – тебе, собственно, не нужно надежного пристанища. И вот ты умираешь, обретаешь покой. Вечное движение закончено. Нет ни водки, ни воды, ни сестер, ни братьев, ни коней, ни верблюдов, и твои близкие строят тебе истинную обитель, которая переживет время.

…Мысли эти крутились и крутились в моей голове: бесконечная степь, Азия, сколько еще мы проедем сегодня, интересно? Перед глазами мелькнула табличка – Аккыстау. Все было бы хорошо, но дело портили бесконечный, то начинающийся, то стихающий дождь, время от времени переходящий в град, и пронизывающий ветер плюс температура от нуля до десяти градусов – с погодкой, конечно, нам подвезло. Я катился первым, Вася и Макс Любер шли за мной. Мы заранее договорились, что именно мой «Иваныч» будет определять на этой дороге скоростной режим. Он и определял. Шли мы где-то под сотню. Как потом выяснилось, слишком резво. А мне тогда казалось, слишком медленно.

Вдруг на какой-то выбоине заднее колесо моего спортстера подбросило чуть не на полметра вверх. Переднее колесо в этот момент начало вибрировать, как у нас говорят, словило воблинг, но я все же удержал руль, правда, потянул правый локоть. Странно: вообще-то, должна была сработать задняя подвеска, но почему-то не сработала. Это потом, в Ташкенте местный мастер Рустам расскажет мне, что в компенсаторах задних амортизаторов полностью вышел воздух (при необходимых 5 атмосфер – в них был ноль), и они просто перестали работать, превратившись в диванные пружины. В общем, ехал я без задней подвески, но не знал об этом. С каждым десятком километров руки ныли все больше и больше, удары азиатской дороги приходились в первую очередь на них, и не то чтоб я начал уставать, но все это, конечно, отчасти раздражало. Как назло, для «гусей» эти ямы и кочки были почти ерундой они, хоть и покряхтывали и поскрипывали, но катили себе в свое удовольствие.

В общем, пришлось немного сбросить скорость, но и это не помогло. Через несколько километров все повторилось. Опять ямы, я вошел в глубокую колею, заднее колесо подбросило, и руль на сей раз я не удержал. Ребята потом рассказывали, что еще метров пятьдесят меня бросало по дороге, потом мотоцикл воткнулся в глубокую колею, сантиметров сорок, и я вылетел через руль.

Очнулся – лицо в крови, лежу на обочине.

Первая мысль: «Быстро закончилось наше ралли!» Вася подошел ко мне и то же самое говорит: «Кино оказалось коротким». Обидно, блин.

Болело все. И самое неприятное, трудно было определить, что именно. Правая половина лица в крови. Потом выяснилось, что просто рассек себе бровь очками. Штаны и куртка разорваны, пошевелиться трудно. Но как-то собрался с силами и сумел сесть.

В общем, спас меня шлем «Руби», стекло визора и горнолыжные привычки. Любер потом рассказал, что летел я по всем правилам – ноги вместе, руки по швам. Опыт все-таки не пропьешь.

Сразу остановилось несколько казахских машин. Как через вату – так бывает, после выплеска адреналина, – я услышал, что мужик спросил:

– Помощь нада? «Скорую» вызвать нада?

И сразу спохватился:

– У меня этой, бинта нет.

Макс успокоил его, сказал, что у нас все есть, но лучше вызвать «Скорую». Вызвали, и парни отправились поднимать мотоцикл в казахскую степь, оставив меня сидеть на обочине. Я видел картинку как кино: ощущение было, что все происходит совершенно не со мной.

«Иваныч» лежал вверх колесами в кювете метрах в ста.

Вскоре подъехала «Скорая», а с ней и дорожная полиция. Я уже почти полностью пришел в себя и глянул на часы. Стрелки были сломаны и валялись внутри циферблата, хотя стекло и не разбилось. Да, неплохой удар, что говорить.

Сделали обезболивающее. Шок прошел, начался озноб. Доктор сказал, что сейчас шесть часов вечера.

Пока ехали до больнички, я материл судьбу, дорогу, Казахстан и всех демонов этих пустынь и степей, вместе взятых. Потом вспомнил сон про черную птицу-всадника и сплюнул. Что за нах? Все будет хорошо.