Дервиши на мотоциклах. Каспийские кочевники

…Кажется, я отоспался за все последние недели. Проснулся, и вроде бы ничего вокруг не изменилось. Парни мерно храпели, корабль рассекал Каспий, ни ветерка, полный штиль.

Но что-то переменилось внутри меня. Я вдруг почувствовал свою полную и окончательную уместность в этом времени и в этом пространстве – на азербайджанском пароме, идущем из Актау в Баку, не домой и совсем не из дома, в путешествии, которое поначалу складывалось совсем не просто, и завело в те края, где мы и не думали побывать. И даже тело, привыкшее к боли за последние две недели, нигде не ныло, не жаловалось. А ведь я было отвык от ощущения пружинистой силы в каждой мышце, в каждом суставе. Той силы, которую мы так любим и лелеем в себе в ранней юности, когда кажется – вот она, жизнь, вот она, свобода, и которую мы теряем потом, будто бы безвозвратно, даже саму память о ней теряем с возрастом.

…Кто-то из мудрых заметил однажды: «Если человек, которому больше тридцати, проснулся, и у него ничего не болит, значит, он умер». Я проснулся, у меня ничего не болело, и я очевидно был жив. Что же это получается? Значит, мне меньше тридцати? Кайф!

…Хасан, тот самый персонаж, узбекский писатель из Ташкента, которого я спрашивал, как сделать всех людей счастливыми, и который обещал прислать мне универсальный рецепт отдельным письмом, – жду, просто умираю от ожидания, – тогда обмолвился, что главное для человека – не делить жизнь на дела и отдых, на работу и удовольствия. «Жизнь, – говорил он, – должна быть от начала до конца цельной, единой. Неправильно думать, – сегодня я работаю, завтра я отдохну. И дело не только в том, что это завтра никогда не наступит. Дело в сохранении детского восприятия, когда ты встречаешь новый день как подарок, и он не летит стремглав от обязательства к обязательству, от встречи к встрече, а распускается, словно цветок, навстречу солнцу, с тем, чтобы закрыться к ночи».

…Не знаю, сколько бы я мог еще раскатывать в голове эти вальяжные мысли, если бы не проснулся Василий.

– Хватит дрыхнуть! Все проспим! – закричал он, едва продрав глаза.

– Что проспим? – удивился я. – Как раз здесь мы ничего проспать не можем, пока не пришвартовались в Баку.

– Ну, знаешь – море, корабль, этажей семь, наверное… Ты часто ходил на таком?

– На таком точно, еще советском, нечасто, конечно. А ничего, чистенький паром для наших мест.

– Отличный паром, пойдем, рассмотрим, – и Вася начал тормошить Любера.

И уже через пару минут мы все трое выкатились на палубу.

Корабль уверенно шел на Запад, мы щурились на солнце, матросы затеяли какую-то игру – видимо, у них была учебная тревога, и они кинулись к шлюпкам, – потом игра так же неожиданно закончилась, и все стихло. Надо было как-то провести остаток дня, и мы решили постучаться к капитану.

Капитан мирно отдыхал в своей каюте.

– Здравствуйте, к вам можно?

– Заходите, заходите, – бакинский капитан оказался чрезвычайно любезен и сразу нас обрадовал.– Знаете, – сказал он с лукавой улыбкой, – мы не идем в Баку.

Если бы кто видел в этот момент наши лица, он бы здорово повеселился. Капитан насладился эффектом и объяснил:

– Мы идем не в старый порт, который на территории города, а в новый, только что отстроенный – в Аляте, в 65 км южнее. Так что все будет в порядке. Таможню там точно пройдете быстрее. В Баку сейчас Исламские спортивные игры и транспортный коллапс.

…Для нас южнее было только лучше – значит, ближе к Ирану. Исламские игры – о таких играх мы никогда не слышали. Но еще во время кругосветки я привык к тому, что в каждом месте на Земле существуют собственные и никому не известные великие спортивные состязания. Индия и Пакистан из года в год ведут поединок в крокет, и в дни матчей больше полумиллиарда человек замирает перед телевизорами. Американцы и кубинцы занимаются бейсболом и гольфом. Чехи тренируются на пиве. Так что мусульмане в своем праве. Интересно, кто чемпион исламских игр по футболу – Азербайджан или Иран? А может быть, Узбекистан или Саудовская Аравия? В Африке я видел, как люди на улицах и в кафе смотрят местные турниры. Их радостной искренности можно только позавидовать. И никого всерьез не тревожит, что бразильцы и немцы играют несколько лучше.

…В общем, местный спорт и транспортный коллапс нас не слишком заинтересовали. Зато капитан рассказал нам все о нашем пароме. Паром носил имя академика Гасана Алиева, азербайджанского почвоведа и старшего брата Гейдара Алиева, когда-то первого секретаря местного ЦК, а потом третьего и самого успешного президента независимого Азербайджана. Нынешний президент Ильхам Алиев – сын Гейдара. Так что мы плыли на пароме имени дяди президента, и это была большая честь, особенно по местным масштабам.