Дерзание духа

Диалектическая триада в той или иной форме выдвигалась на протяжении всей истории античной и средневековой философии. Так, уже древние пифагорейцы считали принципами всего существующего, и прежде всего числа, «предел» («границу») и «беспредельное», причем беспредельное представлялось как некий фон, на котором вырисовывается та или иная ограниченная фигура. В подобном синтетическом виде трактовались в античности категории единого и многого, или монады и диады, и многие другие противоположности. Такого рода триада предела, беспредельного и «смешанного» из того и другого в виде числа и любой другой структуры, яснейшим образом трактуется у Платона («Филеб»). В диалоге Платона «Тимей» чувственно-материальный космос и входящий в него человек представляются как совокупное действие космического ума и необходимости (материи). Особенно тщательной логической отделке диалектическая триада подверглась в неоплатонизме, начиная с Плотина (III в.), в виде разделения всего сущего на неделимое первоединство, раздельный ум и самодвижно становящуюся космическую душу с дальнейшим воплощением этой триады в чувственно-материальном космосе. Наиболее богата триадическими построениями философия Прокла (V в.). Наконец, и все средневековье исходило из христианского догмата о троице. В новое и новейшее время немецкий идеализм часто базировался на анализе диалектической триады.

Вопрос о диалектической триаде в марксизме-ленинизме также является весьма глубоким и плодотворным. Здесь многое еще требует уяснения, но, во всяком случае, производительные силы, производственные отношения и способ производства как их синтез, несомненно, понимаются как весьма четкая диалектическая триада.

Диалектика имеет длительную, многовековую историю. Уже первобытное мышление содержало своеобразное представление о развитии. Древневосточная, а также античная философия создали непреходящие образцы диалектических теорий. Античная диалектика, основанная на живом чувственном восприятии материального космоса, уже начиная с первых представителей греческой философии рассматривала всю действительность как становящуюся, как совмещающую в себе противоположности, как вечно подвижную и самостоятельную. Философы ранней греческой классики (VI – V вв. до н.э.) говорили о всеобщем и вечном движении, в то же время представляя себе космос в виде завершенного и прекрасного целого, в виде чего-то вечного и пребывающего в покое. Они говорили, далее, о всеобщей изменчивости вещей в результате превращения какого-либо одного основного элемента (земля, вода, воздух, огонь и эфир) в другой. Это была диалектика движения и покоя, тождества и различия. Вся ранняя греческая классика говорила о бытии как о чувственно воспринимаемой материи, усматривая в ней те или иные закономерности. Числа пифагорейцев, по крайней мере в раннюю эпоху, совершенно неотделимы от тел. Логос Гераклита есть мировой огонь, мерно вспыхивающий и мерно угасающий. Мышление у Диогена Аполлонийского есть воздух. Атомы у Левкиппа и Демокрита – геометрические тела, вечные и неразрушимые, не подверженные никаким изменениям, но из них состоит чувственно воспринимаемая материя. Ранняя греческая классика говорила о тождестве, вечности и времени: все вечное протекает во времени, а все временное содержит в себе вечную основу – отсюда и теория вечного круговорота вещества. Все создано богами; но сами боги – обобщение материальных стихий, так что в конце концов космос никем и ничем не создавался, а возник сам собой и постоянно возникает в своем вечном существовании.

Итак, уже ранняя греческая классика затрагивала основные категории диалектики, хотя, находясь во власти стихийного материализма, была еще далека от системы этих категорий и от выделения диалектики в особую науку. У Гераклита и других греческих натурфилософов мы находим формулы вечного становления как единства противоположностей. Аристотель считал первым диалектиком элеата Зенона. Именно элеаты впервые резко противопоставили единство и множество, или мысленный и чувственный мир. В Греции возникла и чисто отрицательная диалектика у софистов, которые в непрестанной смене противоречащих друг другу вещей и понятий увидели относительность человеческого знания и доводили диалектику до полного нигилизма, не исключая и морали. Впрочем, жизненные и житейские выводы из диалектики делал уже и Зенон. В этом окружении Ксенофонт изображает Сократа стремящимся давать учение о чистых понятиях, но без софистического их толкования, ища в них наиболее общие элементы, разделяя их на роды и виды, обязательно делая отсюда моральные выводы и пользуясь методом собеседования:

«Да и само слово „диалектика“, – говорил он, – произошло от того, что люди, совещаясь в собраниях, разделяют предметы по родам…»