Держать в плену

Не знаю, чего я ожидала, учитывая, что это человек, который похищает и покупает женщин, но это определенно было не это. Мужчина, сидящий напротив меня, потрясающе красив, ужасно красив, с губами в форме бантика, бронзовой кожей, черными волосами и темно-шоколадными глазами, которые, прищурившись, смотрят на меня. Сильная челюсть сжата, и у меня такое чувство, что его привлекательность, вероятно, того же типа, которую серийные убийцы используют, чтобы заманивать своих ничего не подозревающих жертв.

Несмотря на то, что он сейчас сидит, я могу сказать, что он высокий. На самом деле, очень высокий. Одет в дорогой черный костюм, сшитый на заказ, и я вижу многочисленные татуировки, выглядывающие из-под его рукавов и воротника. Мой взгляд прикован к татуировкам у него на шее, и, кажется, я не могу отвести взгляд. Все в нем кричит об опасности.

— Как тебя зовут? — Спрашивает он, возвращая мой взгляд к своему.

Должна ли сказать ему?

Я смотрела много документальных фильмов о настоящих преступниках. Я знаю, что упоминание моего имени может помочь. Он не увидит во мне пустую оболочку. Возможно, увидит настоящего человека, и не причинит мне вреда.

Да, точно, внутренне усмехаюсь. Я выросла среди состоявшихся людей и могу распознать одного из них за милю. А мужчина, сидящий напротив меня, определенно опасен и, вероятно, убивает ради развлечения.

— Ария, — шепчу я.

— Ария, — говорит он, его язык ударяет по Р, и по мне пробегает дрожь. — Тебе двадцать один год?

Я медленно киваю.

— Откуда они тебя забрали? Где ты жила? — Он давит.

Я вспоминаю слова, которые однажды сказал мне отец.

Если кто-нибудь когда-нибудь похитит тебя, не давай им никакой информации, которая могла бы привести тебя обратно к нам. Мы никогда не перестанем искать, и найдем тебя. Но не давай им преимущества. Никогда не отказывайся от информации, которая может привести их к нам первыми.

Я смотрю в окно, отказываясь отвечать ему. Машина трогается, медленно съезжая по гравийной дороге.

— Что ты собираешься со мной делать? — Спрашиваю я.

Хочу спросить, собирается ли он убить меня и сшить из моей плоти кожаный костюм, но держу рот на замке.

Он не похож на такого человека, но никогда не знаешь наверняка. Посмотрите на Теда Банди. Он выглядел нормальным, красивым, даже обаятельным, и он был серийным убийцей.

— Я пока не знаю, — таков его неопределенный ответ.

— Ты собираешься меня изнасиловать? — Я выпаливаю, прежде чем успеваю себя остановить.

Это вызывает у него реакцию.

Опасную.

Его темные глаза сужаются, и на лице появляется насмешка, когда он яростно заявляет: — Я не насилую женщин.

Хотя это должно заставить меня чувствовать себя лучше, это не так. Он мог просто сказать это и позже пойти против своего слова. Я имею в виду, он только что заплатил семь миллионов долларов за девственницу. Возможно, он также пытается завоевать мое доверие и заставить ослабить бдительность.

Этого никогда не случится.

Нахмурившись, я прислоняю голову к окну, пытаясь взять себя в руки. Трудно, но мне удается это сделать. Я не хочу ломаться перед этим парнем.

Через несколько минут машина останавливается. Я смотрю в окно, пытаясь оценить обстановку, но сейчас ночь, и мало что вижу.

— Я должен снова надеть это тебе на голову, — говорит он, указывая на черный мешок.

Меня мгновенно охватывает паника. Я не хочу возвращаться к этой штуке. В ней трудно дышать, и уже чувствую, как мои легкие сжимаются при одном воспоминании о том, как я ее носила.

Возможно, почувствовав мои мысли, он тяжело вздыхает.

— Я могу развязать твои запястья, если ты будешь хорошо себя вести, но мешок обязателен, — требует он.

Я оглядываю машину. Какой у меня есть выбор?

Этот мужчина купил меня.

Я принадлежу ему. От одной мысли об этом меня пробирает дрожь.

Если я собираюсь сделать что-либо из этого, то делаю это на своих собственных условиях. В гневе вырываю мешок из его рук и натягиваю себе на голову.

Мгновенно меня встречает паническое, теплое дыхание, но я заставляю себя успокоиться. В конце концов, дышать становится легче, и я думаю о том факте, что запястья не будут связаны. По крайней мере, у меня будет шанс побороться, если что-нибудь случится, и я могу сорвать мешок в любой момент. По крайней мере, у меня есть эта власть.

— Buena niña, — хрипло шепчет он на том, что, как я предполагаю, является его родным языком.