Держать в плену

И я не знаю, что именно поражает меня в этот момент, но такое чувство, будто тонна кирпичей разом врезалась в мое тело. Я понимаю, что по уши влюбился в свою маленькую пленницу. Это было постепенно, она медленно проникала в мои вены, заражая до точки невозврата. И теперь знаю, что от моей одержимости ею нет лекарства, и я не хочу его. Я буду обладать ею до скончания времен и в загробной жизни. Я в этом не сомневаюсь. Она моя во всех смыслах этого слова, а я принадлежу ей. Полностью и безраздельно принадлежу ей.

— Что сказал Доминго? — Спрашивает Ария, когда подхожу к ней.

Я игнорирую ее вопрос и прижимаюсь губами в поцелуи.

— Давай примем душ, — выдыхаю ей в губы, прежде чем отвести в ванную.

Под каскадом теплой воды я нежно беру ее, трахая у кафельной стены, пока она не выкрикивает мое имя. Наши занятия любовью продолжаются часами, пока вода не становится холодной, а ее зубы не начинают стучать. Даже тогда я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Вытирая ее полотенцем, понимаю, что что-то изменилось.

Нет, все изменилось.

Я никогда раньше ни к кому не испытывал таких чувств. Я знаю, что сделал бы все, чтобы защитить ее, даже если бы для этого пришлось отдать свою жизнь в обмен на ее. И если это не любовь, тогда я не знаю, что это.

Когда я смотрю на Арию сверху вниз, то могу представить, как мы идем к алтарю. Я могу представить, что она беременна моим ребенком. Как мы вместе стареем, и я несу ее в постель, когда она слишком устает, чтобы ходить.

Я никогда не думал ни о чем из этого до Арии. Человек, которым я был до нее, был холодным, отстраненным и отрезанным от окружающего мира. Меня заботила только месть за мою семью и империю. Эта новая версия меня способна любить, заботиться о ней, защищать ее любой ценой.

— Что случилось? Что не так? — Спрашивает Ария, глядя на меня своими знакомыми глазами медового цвета, которые я успел полюбить.

Возможно, она чувствует перемену во мне.

Я уверен, что мои противоречивые эмоции написаны на лице.

— Ничего, — вру я. — Мы опаздываем на ужин, — говорю, ненавидя себя за то, что был слишком большим трусом, чтобы сказать ей, что я на самом деле чувствую.

Глава 55

Матео

Мы с Арией присоединяемся к дяде в обеденном зале. В комнате высокие соборные потолки с невероятно большой и дорогой люстрой, свисающей в центре над длинным столом, за которым могут разместиться четырнадцать человек.

Доминго встает, когда мы входим, и выдвигает стул для Арии слева от себя. Ворча себе под нос, я позволяю ему усадить ее рядом с собой, а сам сажусь справа от него.

Сегодня вечером мы все одеты повседневно. На дяде рубашка с тропическим принтом и брюки цвета хаки. Даже я решил отказаться от костюма и галстука и просто надел черную рубашку и брюки, в то время как Ария надела сарафан цвета шалфея без бретелек, который обнажает ее загорелые плечи.

Я внимательно наблюдаю, как Доминго пододвигает стул Арии, когда она садится, и не пропускаю то, как его рука касается ее обнаженного плеча, прежде чем он идет к своему месту.

Мои глаза прищуриваются, когда я смотрю на него, прежде чем оглядываю комнату и замечаю нечто совершенно очевидное и, возможно, тревожное. С тех пор, как мы впервые приехали сюда, Доминго расставил охрану в каждой комнате своего дома и почти на каждом гребаном дюйме своей собственности. Это было так заметно и удушающе. Но сегодня вечером я почти не заметил, чтобы кто-то стоял на страже.

— Сегодня вечером нет охраны? — Я спрашиваю его.

Он пожимает плечами и небрежно машет рукой.

— Иногда даже им нужен перерыв. Если только ты не планируешь, что что-то произойдет сегодня вечером за ужином? — Он бросает на меня подозрительный взгляд.

Я пристально смотрю на него, пытаясь уловить, что что-то не так, но ничего не вижу.

Его лицо расслаблено, поведение спокойно. Откинувшись на спинку стула, позволяю себе немного расслабиться, но я все еще не до конца уверен. Что-то все-таки не так, просто не могу понять, что именно.

Я провел почти всю жизнь, тренируя свои чувства, чтобы всегда быть начеку. Я всегда готов к худшему в любых ситуациях. И только потому, что нахожусь в доме моего дяди и он единственный человек, которого могу назвать семьей, не означает, что я буду чувствовать себя в его обществе совершенно непринужденно. Если уж на то пошло, тот факт, что он мой единственный оставшийся член семьи, заставляет меня нервничать еще больше. И внезапно я жалею, что отправил Игнасио обратно в Мексику.

Первое блюдо подается быстро и состоит из смешанного зеленого салата и гаспачо. Я осторожно откусываю от каждого кусочка, а затем, возможно, иррационально, жду, чтобы убедиться, что в еду ничего не подсыпали. Но в глубине души знаю, что если бы я действительно думал, что с едой что-то не так, то не позволил бы Арии есть ее. Хотя, возможно, он бы просто отравил только меня.…

— Не голоден? — Спрашивает дядя, набивая рот салатом.

Я пожимаю плечами.

— Думаю, нет.

Он вытирает рот салфеткой и кивает.

— Возможно, тогда мы сможем поговорить.