Держава

– Сейчас темно. Завтра, с рассветом, встретимся на мосту, – стал прощаться с Банниковым генерал. – А судебные власти бездействуют, черти. Министр юстиции поверил Юсупову, покорившему слугу Фемиды великосветской беззастенчивостью, и в результате доказал ему свою невиновность, отчего Макаров отменил начатое было следствие и обнадёжил князя в полной его личной неприкосновенности. Думаю, государыне такое попустительство не понравится.

Когда Банников ехал на извозчике по улицам Питера, то видел орущие от радости и угощающие друг друга шампанским ликующие толпы из так называемого культурного общества.

«Невооружённым глазом видно, Распутин в кругах интеллигенции популярностью и любовью не пользовался и даже наоборот»,

Купив вечерний выпуск газеты «Биржевые ведомости», прочёл: «Сегодня, в шестом часу, в одном из аристократических особняков центра столицы, после раута, внезапно окончил жизнь Григорий Распутин-Новых».

«И зачем нужно вести следствие, коли всем всё известно из правдивых уст юсуповской экономки», – невесело улыбнулся он, убирая в карман газету.

Встретившись утром восемнадцатого декабря на месте предполагаемого преступления, Банников доложил генералу Попову:

– Ваше превосходительство, вы, полагаю, и сами в курсе, что великосветский Петроград, думские круги, уверен, и посольства, оповещены об убийстве Распутина, и знают о том, что убили его великий князь Дмитрий Павлович, Юсупов и Пуришкевич. «Биржевые ведомости» ещё вчера вечером сообщили об этой сенсационной новости.

– Друг мой, вчера вечером министр внутренних дел господин Протопопов вручил мне копию телеграммы, посланной Пуришкевичем в Москву. Там всего два слова: «Всё окончено». – А князь Юсупов пошёл за помощью к своему дяде, толстяку Родзянке, и один из его слуг уже сообщил, что председатель Госдумы, узнав о случившемся, своим громовым голосом обратился к великосветскому преступнику со словами одобрения. И чуть позже от Родзянко, разумеется по секрету, о происшествии узнали многие его друзья, великосветские знакомые и думские коллеги. Уже ясно, что в подготовке к убийству принимал участие друг Юсупова, английский офицер Рейнер, служащий под началом известного шпиона, полковника сэра Самуэля Хоара. Отсюда широкая осведомлённость в наших делах посла Великобритании Бьюкенена. У Палеолога своя агентура. Вплоть до великосветских болтливых дам. Вчера в Яхт-клубе, за обедом, как мне сказали, великий князь Николай Михайлович, после телефонного разговора с Треповым, авторитетно и громогласно заявил, что всё это – новая провокация Протопопова, вздор и ерунда. Никого великий князь Дмитрий не убивал, а ежели случайно и убил, то поделом конокраду… А кровищи-то на мосту и правда целая лужа, – перешёл к практической стороне дела жандармский генерал.

– Ваше превосходительство, – отвлёк их от беседы городовой. – Я калошу нашёл.

– Повезло тебе, братец, – хмыкнул генерал, но тут же стал серьёзным. – Следует предъявить её дочерям Распутина.

Те признали находку за калошу-ботик их отца.

И тут началось…

Генерал доложил о находке Протопопову, тот – самой императрице, между прочим намекнув, что вчера министр юстиции не позволил начать судебное следствие, а Феликс Юсупов за это время переехал на жительство к великому князю Дмитрию Павловичу, ища защиты в неприкосновенности великокняжеского дворца.

Государыня, выслушав рапорт и с уверенностью уже зная, что Друг убит, отправилась в церковь, и после обедни телеграфировала мужу в Ставку: «Только что причастилась в домовой церкви. Розыски продолжаются. Не теряю пока надежды. Надеюсь, что ты выедешь сегодня. Мне необходимо твоё присутствие».

Днём, после нескольких докладов министра внутренних дел, послала супругу ещё одну телеграмму: «Приказала Максимовичу твоим именем, запретить Дмитрию выезжать из дому до твоего возвращения. Замешан главным образом он. Тело ещё не найдено».

От императора ей пришло сообщение: «Возмущён и потрясён. В молитвах и мыслях вместе с тобой. Приеду завтра в 5 часов».

Вечером Протопопов доложил по телефону, что с наступлением темноты поиски в реке пришлось прекратить, но утром они вновь возобновятся.

Днём, около одной полыньи, увидели примёрзшую изнутри подо льдом шубу.

– Ваше превосходительство, кажись, нашли, – весело заорал генералу городовой.

– Ну, слава Богу, – перекрестился тот. – А то уже зябнуть начал. Пойдёмте, Банников, обследуем находку.

В полдень, на берегу реки у Петровского моста съехались власти. Особую активность проявлял сконфуженный министр юстиции Макаров.

– Попов, сворачивайте своё дознание, потому как я приказал начать судебное следствие, и своими действиями вы будете мешать следователю Середе и прокурору палаты Завадскому.

Подъехал и немного выпимший для укрепления нервов Протопопов.

– Добрый день, коллега, – поздоровался с министром юстиции. – Вы на тридцать шесть часов умудрились опоздать с началом судебного следствия… Не знаю, что там середа, но предполагаю, что вторник станет вашим последним днём на ниве отправления правосудия, – нагло уставился на Макарова Протопопов.