Держава Сасанидов. 224-652 годы

В 454 году дела пошли не так удачно — противник разбил арьергард персов и произвел успешные рейды на сасанидскую территорию. Как пишет Егише, «царь Кушанов… слышал… что [Йездегерд] идет на страну Кушанов, поспешил немедленно собрать войско, составил рать, чтобы выступить навстречу ему с мощной рукой, ибо хотя и не мог встречно дать сражение против него, но, напав на прикрытие флангов, много ударов нанес войскам царским. И так теснил его, что нанес поражение с помощью [даже] небольшого отряда, заставил повернуть обратно и сам, наездами пустившись по пятам, разорял многие области царские и тотчас невредимо возвращался в свою страну»^{147}. Впрочем, ни к каким территориальным потерям со стороны шахиншаха это не привело.

В результате военных действий 443–449 годов, а также походов 450 и 454 годов кидариты в целом были разбиты и отброшены за реку Оке (Амударью). Отвоевав западнокушанские земли, Йездегерд возобновил традицию назначения кушаншахами царевичей Сасанидов. Кушаншахом он поставил сначала Хормизда, а затем Пероза.

Нужного замирения, однако, так и не произошло — согласно сообщению византийца Приска Панийского, в 456 году Йездегерд снова вступил в военный конфликт с кидарита-ми, отказавшимися выплачивать дань.

Во время восточной кампании шах, обуреваемый подозрительностью в отношении христиан, убрал из армии и правительства многих их представителей.

Армянское восстание

В конце 40-х годов V века ужесточается персидский режим в Армении, что спровоцировало в конечном итоге полномасштабную войну. Участником и летописцем развернувшихся событий был знатный армянин — воин, а затем священник — Егише Вардапет, чьи свидетельства послужат надежным первоисточником для дальнейшего повествования^{148}.

Сначала под предлогом войны с кочевниками лучшие армянские воины были отправлены на восточную границу, затем была проведена перепись населения и ужесточение налогового гнета. Высшие административный и судебный посты в стране заняли персы. В довершение всего было выдвинуто требование к местному населению перейти в зороастризм, что означало бы окончательную ассимиляцию армянского народа. Естественно, что в стране назревал взрыв, и он последовал в 450–451 годах.

Пока шахиншах, вызвавший ко двору основных армянских нахараров, склонял их отказаться от веры Христа, в самой Персармении народ, наставляемый священниками, стал активно вооружаться: «В это время рассеялись епископы каждый в свое княжество и послали хорепископов в деревни и агараки и во многие крепости горных гаваров. Подняли и собрали множество мужей и жен, шинаканов и азатов, священников и монахов. Они наставили их, укрепили и обратили всех в воинов Христовых. И как первое решение утверждено было следующее: «Да будет рука родного брата против его близкого, если тот преступит обет заповеди Божьей. И пусть не пощадит отец сына своего и пусть не держится сын за почтительность к отцу. Жена пусть сражается с мужем-супругом, и раб пусть обратится против своего господина. Пусть над всеми царят божеские законы, и пусть преступники получат наказание осуждения по единому закону!» И когда это было так установлено и устроено, явились все с вооружением и в шлемах, с мечами у поясниц и со щитами в руках, — не только доблестные мужи, но и мужние жены»^{149}.

Занятый очередным витком напряженности на востоке своей державы, Йездегерд отпускает армянских нахараров на родину. «Царь царей» дает время, чтоб они одумались и наконец приняли зороастрийскую веру. Для верности дела в Персидскую Армению вместе с нахарарами направляются зороастрийские священники во главе с магупатом. При попытке последних навести свои порядки пролилась первая кровь: «…Сам могпет вместе с могами подоспел с большим войском, чтобы взломать двери церкви в день воскресный. Он хотел попробовать свои силы в предстоящем деле. Но святой иерей Левонд в согласии с участниками первого совещания и с многочисленной братией оказался там наготове… Он не дал ни малейшей передышки, но учинил вокруг воинов и могов большую свалку. Так, схватив в руки дубины, пробили головы могам и могпету и вынудили их разбежаться по своим пристанищам»^{150}. И такую ожесточенную отповедь персам оказали не воины, а обычная местная христианская паства!