Держава том 1

На следующее утро она вручила ему письмо на английском, которое он тут же, при ней, прочёл: «Что прошло, то прошло и никогда не возвратится. Мы все терпим искушения в этом мире и, будучи ещё молоды, не всегда можем бороться и удержаться от искушений, но, когда мы раскаиваемся, Бог прощает нас… Прости меня за это письмо, но я хочу, чтобы ты был совершенно уверен в моей любви к тебе, в том, что я люблю тебя ещё более, чем до того, как ты рассказал мне этот маленький эпизод, твоё доверие тронуло меня так глубоко… может быть, я буду достойна такого доверия… Боже, благослови тебя, возлюбленный Ники».

Растроганный Николай нежно-нежно поцеловал свою невесту.

– Ники, мы ничего не должны скрывать друг от друга… Не письма, не дневники.

– Но я же веду дневник на русском языке.

– Эт-т-то ничего… Я разберусь, – поцеловала жениха в губы. – Мадам Шнейдер на совесть учит меня грамоте. И что ты дарил этой балеринке? – вопросительно глядела в любящие глаза цесаревича. – Ники! Мы же договорились…

– Золотой браслет в бриллиантах и с большим сапфиром, – терялся перед женским напором Николай.

– Ники-и-и! Ты чудовище!.. Но я вновь прощаю тебя. А сейчас пойдём, почитаем дневник. Ты помнишь день нашей помолвки, – сидя рядом с женихом на диване спросила Алиса.

– Будто это было вчера. Тогда брачная церемония твоего брата Эрнста собрала в Кобурге весь цвет царствующих дворов Европы, но свадьбы великого герцога никого не интересовала, – хохотнул Николай, – все увлечённо занимались нашим сватовством.

« День стоял холодный и серый, – читала строки дневника Алиса, – но на душе было светло и радостно», – Ники, ты душка, – чмокнула в щёку жениха и с интересом, по слогам, продолжила чтение: « В 10 часов моя несравненная Аликс зашла за мной, и мы отправились вместе пить кофе у королевы».

– А ранним утром меня разбудили звуки команды и топот копыт по булыжной мостовой, – оживлённо произнёс Николай, – это королева Виктория послала к моему дому роту драгун, чтобы поздравить с помолвкой.

– Как ты мог спать, Ники! Я в ту ночь совсем не спала.

– И зря! Потому-то на фотографии в тот день ты получилась сонная… но хорошенькая, – быстро исправился он.

«…Спроси у Аликс, какой камень она любит больше всего – сапфир или изумруд? Я хочу знать это на будущее», – читала Алиса.

– Скажи своей мама, что больше всего мне нравится бриллиант…

«Но в тот раз она сделала тоже приятный подарок, – подумала Алиса,– послала мне браслет с изумрудом и прекрасное, в драгоценных камнях, пасхальное яичко».

Устав читать, отложила в сторону дневник.

– А сколько пришло поздравительных телеграмм из России, – с гордостью произнесла Алиса.

– Если бы ты знала, как мне надоело отвечать на них, ведь расцветала весна, все ездили кататься в колясках…

– Но зато мы оставались одни, гуляли по саду, вдыхали аромат цветов и целовались у голубого пруда с золотыми рыбками. Это были десять дней блаженства… А потом ты уехал…

– Прочти, Аликс, что я написал по этому поводу, – нашёл он нужную страницу.

«Какая печаль быть обязанным покинуть её надолго, как хорошо нам было вместе, просто рай».

– Мой Ники! Как я люблю тебя!

Десять дней продолжалось счастье Алисы.

      «Вторая прекрасная декада после Кобурга, – думала она. – Но впереди вся жизнь… Роскошная, в цветах и бриллиантах жизнь… А Гёте говорил, что за свою долгую жизнь пережил всего одиннадцать счастливых дней… Бедный Гёте!»

– Ни на кого не глядит, словно мы недостойны её внимания, – сетовала за вечерним чаем сорокалетняя великая княгиня Мария Павловна, жена великого князя Владимира, брата Александра Третьего. – Подумаешь, принцесса Дармшматская, – специально исковеркала название княжества. – А я из дома Мекленбург-Шверинского, – с гордостью оглядела своих сыновей – Кирилла, Бориса и Андрея: «Какая жалость, – подумала она, – что мой супруг на два года младше императора… Как прекрасно выглядело бы, случись всё наоборот!»

Неожиданно её поддержала Мария Фёдоровна:

– Её нищий папа, герцог Людвиг, абсолютно не воспитывал свою дочь, не привил ей самых элементарных навыков этикета… Недавно взяла суп с подноса лакея прежде меня.

– Да, да, а моего сына, Кирилла, просила подать ей кусочек жареной птицы… Господи! Какое невежество. Должно определить, чего именно желаешь: утку, каплуна, курицу, рябчика.., а не вводить молодого человека в замешательство.

«Тоже мне, вежливые, воспитанные барышни, – краснела лицом жена другого царского брата – Сергея, великая княгиня Елизавета, или Элла, как чаще её называли, родная сестра обсуждаемой особы. – Меня не стесняются, ведь знают, что обидно их слушать… А сама-то Мария Павловна, – вспомнив приятное, подавила набежавший смешок, – протянула лакею, чтоб налил рейнтвейна, рюмку зелёного стекла, хотя согласно этикету, этот напиток наливают в плосковатые рюмки тёмного стекла, а зелёные нужны для токайского… И тоже мне, нашла чем хвалиться… из Мекленбург-Шверинского дома она… не дом, а убожество…».

      ________________________________________

20 октября император пригласил к себе жену, детей, родных и некоторых придворных.