Держава том 2

– Повторенье – мать ученья… Так в гимназии англичанин Иванов говорил, – подмигнул Дубасову Аким и вновь наполнил чарки. – Григорий, повторите фразу по-английски…

– Я тоже употребляю синьку «Идеал», – залпом проглотил тот напиток.

– Ну вот, гимназию, прости Господи, вспомнил. Это штатское болото, – закусив, вытер губы салфеткой Гороховодатсковский. – Лучше расскажи, чего там газеты пишут. Читать-то лень, а знать, как культурному человеку, необходимо.

– С бухарской территории в Самаркандскую область надвигается масса пешей саранчи. Военный губернатор находится в степи на работах по её уничтожению.

– А то – гимна-а-зия… Саранча, вон, и та пехотное училище заканчивала.

– Ага! Сморгонскую академию. Виночерпий, как там дело обстоит насчёт синьки? – протянул чарку Дубасов.

– А о кавалерии чего пишут? – заинтересовался Буданов.

– О кавалерии?.. – на секунду задумался Аким, наполняя протянутую чарку. – От искры парохода загорелась баржа, нагруженная инвентарём офицерского собрания драгунского полка…

– Тоже, видимо, жжёнку варили, – заржал Буданов, – а то от парохода искра…

– Сгорела, между прочим, картина Сверчкова «Наваринский бой», подаренная полку императором Александром Вторым.

– Я употребляю только подкову Сумского гусарского полка, – выпив, отрубился Зерендорф.

Приятели со смехом уложили павшего бойца на диван.

– Забористый пуншик получился, – заплетающимся языком произнёс Дубасов.

      ______________________________________

Согласно Высочайшего приказа, генерал Троцкий назначил дату выхода полка в летний лагерь, а сам убыл в отпуск, оставив за себя полковника Ряснянского.

Батальонные и большая часть ротных командиров тоже ушли в отпуска, словом, 1-ой ротой Павловского полка руководил подпоручик Гороховодатсковский, а 2-ой – подпоручик Буданов.

Довольный жизнью полковник, своим приказом, выделил полку три свободных дня на обустройство и назначил дежурных офицеров.

Ясное дело, ими оказались Зерендорф с Рубановым.

«Пусть сразу в лагерную жизнь вливаются, – довольно хмыкнув, размышлял Ряснянский, вольготно развалившись в мягком кресле у раскрытого окна своей деревянной дачи. – Какая благодать, – вдыхал свежий воздух рощи. – А фельдфебели знают, что делать», – задремал он, устав после похода и связанных с ним хлопот.

Ротные фельдфебели уже не один раз выезжали в Красносельский лагерь, и свои обязанности знали туго.

Пал Палыч озабоченно ходил с аршином в руке и замерял расстояния, где будут установлены солдатские холщёвые палатки.

– Шнур, шнур ровнее держи, – увидев Рубанова, небрежно козырнул ему, не отрываясь от руководства подчинёнными «бестолочами». Особливо ефрейтором.

– Ведь палатки наперекосяк стоять будут… Что за народ, – ворчал он. – Вторая рота опять нас обогнала… Уже походные кухни ставят… Значит и обедать раньше сядут.

От всей этой суеты у Акима разболелась голова и он, по примеру полковника, пошёл осваивать свой угол в деревянном бараке: «А то Козлов что-нибудь напортачит».

Перейдя широкое шоссе, расстилавшееся за солдатскими палатками по краю берёзовой рощи, побрёл по тропинке, наслаждаясь свежей зеленью буйно разросшихся берёз и густой травой на небольших полянках, с какими-то жёлтыми и синими цветами, и неожиданно вышел на пахнущую свежей краской одноэтажную дачу с маячившим силуэтом полковника в раскрытом окне.

– Ко мне что ли? – заметив дежурного офицера, Евгений Феликсович лениво высунулся в окно, вальяжно облокотившись на подоконник.

– Никак нет, – вытянулся Рубанов. – Свой барак ищу. А то стемнеет, и вовсе на берёзе ночевать придётся, – развеселил начальство.

– Зайди, подпоручик, – милостиво пригласил офицера Ряснянский. – Первый раз в Главном лагере? – самолично разлил по стаканам вино.

– В прошлом году представлялся в Собранской столовой, – с удовольствием выцедил лёгкий душистый напиток.

– Помню! – налил ещё по стакану полковник и уселся в кресло. – Чего стоишь-то? Вон стул свободный. Как там Пал Палыч? Палатки поставили?

– Ставят, – выпил второй стакан Аким и блаженно уселся на предложенный стул.

– Дел у них хватает… Потом перед палатками линейку песком засыпят, и дёрном обложат… Но это завтра, – хотел налить по третьему, но передумал. – Заблудился? – хохотнул он. – Влево держи и за бараком 2-ой роты – ваш будет. Пока ротные командиры в отпусках, в их комнатах старшие по выпуску подпоручики проживать станут, а вы с Зерендорфом, королями, в отдельных половинах жить расположитесь. Ну а уж как к манёврам Лебедев с Васильевым прибудут, потеснитесь… Вдвоём с Гороховодатсковским в одной половине барака поживёте.