Держава том 4

– Отправь старцу телеграфное сообщение с просьбой помолиться о сыне. Я не дам ему умереть…

Через несколько часов Анна Вырубова передала императрице телеграмму из Сибири.

Выхватив её из рук фрейлины и подруги, Александра Фёдоровна прочла: «Бог воззрил на твои слёзы. Не печалься. Твой сын будет жить. Пусть доктора его не мучают».

Просияв лицом и совершенно не беря в голову, что могут подумать о ней врачи и придворные, влетела в комнату сына и прочла скорбящим и ожидающим его смерти царедворцам текст присланной телеграммы.

«Государыня сходит от горя с ума», – переглянулся с врачами барон Фредерикс.

Каково же было их удивление, когда Алексей успокоился, перестал стонать и впервые за много ночей спокойно уснул.

На следующий день боли отступили, и он даже немного поел и выпил чаю.

– Спасибо, мама! – улыбнулся восьмилетний мальчик, поблагодарив то ли за чай, то ли за спасённую жизнь.

Николай, услышав сыновнее «спасибо», прикрыл рот ладонью, чтобы не закричать, и стремительно вышел из детской – маска безразличия никак не надевалась на лицо.

Выздоровление пошло так же быстро, как до этого болезнь.

– Явный феномен! – удивлялись питерские светила медицины. – И кровотечение остановилось. Всё-таки мы правильно подобрали медикаменты.

«Это старец правильно подобрал слова, – думала императрица. – Он Святой и несёт в себе благодать Божию. И никто меня теперь не переубедит, что это не так. Всю жизнь буду веровать в предстательство Распутина перед Богом и никому отныне не дам его в обиду».

«Я пишу Вам, и сердце моё полно благодарности Богу за его милосердие, – умиротворённый и счастливый, писал в своём кабинете письмо матери Николай, поняв, что сын не умрёт. – Он ниспослал нам благодать. Алексей начал поправляться…»

Немного успокоившись и придя в себя, император вызвал в Спалу министра иностранных дел Сазонова. Переезжать в Петербург пока не решался. Врачи сказали, что Алексей ещё слаб и ему необходим полный покой.

– Ваше величество, – начал доклад государю Сазонов, – как вы знаете, в конце зимы, при нашем активном посредничестве, Болгария и Сербия подписали договор о военном альянсе. По этому договору военные действия против Турции, они должны были начинать только с согласия России.

– А согласия мы бы не дали, ибо война нам сейчас абсолютно не нужна, – перебил министра император. – Продолжайте Сергей Дмитриевич, внимательно вас слушаю.

– Позже к заключённым соглашениям присоединились Греция и Черногория. Таким образом, образовался мощный союз против австро-германского блока.

– Это мы так считали. Но Балканская лига думала по-другому, как я понимаю.

– К сожалению, ваше величество, события вышли из-под контроля и союзники, полностью уверенные, что в случае чего Россия за них вступится, решили расширить свои территории за счёт Османской империи. В конце сентября Черногория начала военные действия против Турции, а следом вступили в войну Сербия и Болгария. К ним тут же присоединилась и Греция. В результате мы получили Балканскую войну.

– Ну что ж, отслеживайте ситуацию и постоянно докладывайте мне. Неприятности сыпятся как из рога изобилия, – нахмурился император.

Но, как говорят в народе: Бог любит Троицу.

Это в высоком смысле. А в народном – после двух бед – ожидай третью.

И она не заставила себя ждать.

Буквально через пару дней после встречи государя с Сазоновым, на официальный доклад записался начальник дворцовой Охранной агентуры полковник Спиридович.

– Александр Иванович, только не говорите, что на меня готовится покушение. Мне сейчас совершенно не до этих революционных мазуриков.

– Никак нет, ваше величество. Вопрос находится несколько в иной плоскости, – начал мяться офицер, тут же заинтриговав своей тайной царя.

– Ну, ну, смелее. Я весь внимание, – забарабанил пальцами по столу император.

– Ваш брат, великий князь Михаил, вчера, семнадцатого октября, в Вене, в сербской православной церкви вступил в брак с известной вам госпожой Вулферт.

– Что? – сломал карандаш, поранив при этом палец, император. – Вступил в морганатический брак? Нарушив мой запрет? – отбросив ногой стул, а вместе с ним и хорошие манеры, пробежался по кабинету, лупя кулаком по ладони и пачкая её кровью из пораненного пальца. – Извините, Александр Иванович. И так нервы ни к чёрту, да ещё Мишка удружил, – поднял стул и уселся на него. – Авантюрист! – немного успокоившись, вытер салфеткой кровь. – Я же велел вам послать несколько агентов следить за влюблённой парочкой, когда они улизнули за границу.

– Виноват, ваше величество, – встал по стойке смирно полковник.

– Вы довели до агентов мой приказ – в случае их появления возле православного храма тут же брать влюблённых злоумышленников под стражу и везти в Россию?

– Полицейские не решились, ваше величество. Ни тот статус нарушителей. Растерялись и побоялись брать на себя такую ответственность, – склонил повинную голову. – Я бы тоже не решился, – сорвавшимся голосом добавил он. – Субординация – есть субординация. А Михаил Романов – это не Григорий Гершуни…

– Согласен. И что докладывают агенты?