Держава (том первый)

Жизнь текла своим чередом. В России всё обстояло тихо и благолепно, что абсолютно не нравилось либералам, и они усиленно муссировали тему студенческих беспорядков, за которые, кроме киевских, отдали в солдаты 28 питерских студентов.

Как всегда, чисто российские проблемы широко раздувались за границей.

Начитавшись немецких газет, и наслушавшись от приезжих студентов российских сплетен, проживающий в Берлине Пётр Карпович воспылал ненавистью к министру народного просвещения Боголепову.

— Да как он посмел отдать наших товарищей в солдаты, — кричал в пивной Карпович, — я не прощу ему этого…

10 февраля он выехал в Петербург и остановился в скромных номерах на Казанской улице.

Ни друзей, ни знакомых в Петербурге у него не было.

«Страшно… страшно убивать… и умирать потом самому, — пил он горькую и думал, думал, думал как решиться на убийство человека, — а бедные студенты, — опрокидывал в себя стакан и закусывал колбасой, — им–то каково.., — направился в оружейный магазин и бесхлопотно приобрёл револьвер, — как всё у нас просто», — опять думал он и решился…

Составив прошение на имя Боголепова, написал, что был исключён из Московского и Юрьевского университетов, и просит о зачислении в студенты Петербургского технологического института.

13 февраля отнёс прошение в приёмную министра, и был записан на приём в полдень следующего дня.

«А ещё говорят о царящей в России бюрократии, — вновь раздумывал, убивать или нет, — а ежели не убью, и вновь приеду в Берлин, что подумают обо мне товарищи… Я ведь рассказал им, зачем еду в Петербург. Нет! Всё решено. Рубикон перейдён», — целился в картину и щёлкал курком револьвера.

14 февраля Боголепов, с присущей ему пунктуальностью, приехал в министерство около 13 часов. Оглядел заполненную посетителями приёмную.

«Какой несчастный молодой человек, — остановил взгляд на Карповиче, — болеет наверное, бледный весь.., или меня боится.., вон руки как трясутся и щека дёргается… Следует непременно помочь ему», — прошёл в кабинет и заслушал от помощника доклад о текущих делах.

— Хорошо, хорошо. Меня люди ждут, будь добр, подай их прошения, надо прочесть… Особенно того молодого человека… Так… Пётр Владимирович Карпович. 1874 г. р. Учился в гимназиях в Гомеле, а затем Слуцке, — быстро пробежал текст глазами. — Пусть учится. Следует помочь молодому человеку.

— Да, но его уже исключали из Московского и Юрьевского университетов за антиправительственную агитацию и организацию студенческих беспорядков, — напомнил помощник. — Карпович больше занимался делами студенческого движения, нежели учился, ярко подтверждая прописную студенческую истину, что «всё равно где учиться, лишь бы не учиться…»

— А вот чтоб не стал бомбистом и агитатором, пусть лучше учится… Наша задача преподать им знания и приёмы, с помощью которых студент может впоследствии сделаться учёным, судьёй, адвокатом и развивать умственные силы… Поднимать Россию, а не губить её, — аккуратно причесав расчёской каштановую бородку и волосы, вышел к просителям.

Он не был бюрократом, и в отличие от других министров принимал не в кабинете, а обходил просителей в приёмной. Такой стиль работы остался у него со времён ректорства в Московском университете.

«Это плохо… Это очень плохо, — переживал Карпович, — в моём распоряжении один–единственный выстрел… Сделать другой мне не дадут… Главное — неожиданность».

И когда министр разговаривал с его соседом, быстро встав, выхватил револьвер и выстрелил в голову, в аккуратно зачёсанные каштановые волосы, но рука дрогнула, и пуля попала в шею.

Никто к нему сразу не бросился… Он имел возможность выпустить в лежавшего на паркете человека всю обойму, но силы покинули его. Глядя на расползающуюся лужу крови у своих ног, он бросил пистолет и бессильно закрыл лицо руками.

— Зачем, зачем, зачем я сделал это? — шептал он, безучастно позволяя подбежавшим людям крутить ему руки и связывать. — Не бойтесь, я не уйду, я сделал своё дело, — дрожащими губами произнёс убийца.

____________________________________________

После покушения на министра, Санкт—Петербургский митрополит Антоний встретился с Победоносцевым, чтоб обсудить вопрос о вере православной. О том, почему молодые люди и интеллигенция отходят от веры русской, отпадают от церкви и идут в секты.