Держава (том третий)

Но самому ему загородил проезд фаэтон в английской запряжке, с грумом в цилиндре вместо кучера в шляпе.

— Геть с дороги, чучело аглицкое, — основательно разобидел сидящего в экипаже атташе английского посольства: «Как он узнал про меня? — задумался дипломат. — Ведь на лбу, как русские говорят, не написано».

— Архип, высади нас около пристани, — велел Рубанов–старший. — На пароходе свежим воздухом подышим. Лайб[5] сегодня буксиры понатащили, — оглядел лес мачт с переплетённой оснасткой. — Из Финляндии товара навезли, — по настеленным мосткам добрались до понтона с красочной от рекламных щитов и яркой охры надстройкой, выдержанной в древнерусском стиле с резьбой и фанерными крашеными петушками.

Встав под громадным жёлтым жуком, оповещающим обывателей о мыловаренном заводе господина Жукова, стали любоваться чёрной калошей с красным нутром от фабрики «Треугольник», прочитав затем рекламу страхового общества «Россия», с дебелой русской красавицей в натуральную величину.

— Папа', под жуком написано, что пять поколений опытных хозяев стирают мылом А. М.Жукова. Ты чем штаны стираешь?

Отец и сын пытались шутить, старательно пряча в душе затаившуюся боль от Цусимы.

— А вон и пароходик дымит свежим воздухом, — указал Аким на тёмно–синий кораблик с жёлтой кормовой каютой, вспомнив, как они с Дубом плыли к домику Петра Первого перед экзаменами в гимназии: «Будто сто лет прошло», — заплатив по пятачку, по сходням взошли на покачивающуюся посудину Общества лёгкого финляндского пароходства.

— Полный кот-т, — прозвучала команда.

Через несколько минут, жизнерадостно пыхтя чёрным дымом из высокой чёрной трубы, пароходик принялся догонять длиннющую баржу с дымящим от натуги буксиром впереди.

Поравнявшись и погудев трудяге, пароходик помчался к мосту, у которого капитан и он же рулевой, скомандовав: «Малый кот-т» и явно рисуясь хваткой морского чёрта перед генералом и офицером, доселе не посещавшими его судно, профессионально, с помощью рычагов и балансиров опустил трубу, и искусно провёл ненаглядное своё корыто под низкой аркой моста.

— Ловок, шкипарь, — похвалил финского морского волка отставной безрукий моряк в белой форменке с синим воротником, в свою очередь пыжа грудь перед военными. — Хошь верь, хошь нет, — делился впечатлениями с другом — разносчиком табачных изделий, — а земля на Мадагаскаре — чистый чернозём. Чего не воткнёшь, всё у их растёт как на дрожжах. И вот те святой крест, — оглянулся на генерала, — бананья всякие, ел я там как ты — репу, а ананасьями закусывал…

Перемигнувшись, Рубановы с удовольствием слушали ностальгические воспоминания.

— Я ведь был хто? — мутными глазами воззрился на приятеля.

— Хто? — повторил тот, попутно передразнив капитана: — Средний кот-т.

— Моряк Тихава окияну, — стукнул себя в грудь. — Балтийское море супротив него — тьфу. Лужа солёная… Осенью прошлого года с самим контр–адмиралом Рожественским в поход вышел на флагманском «Князе Суворове», — лихо сдвинул на затылок бескозырку в белом чехле.

— Уже в походе Зиновий Рожественский стал вице–адмиралом, получив на погон второго орла и вскоре — генерал–адьютантом, — низким голосом, чтоб не привлекать внимания рассказчика, сообщил сыну Максим Акимович.

— Встанет, бывало, памятником на капитанском мостике, и командует из–под бороды, матеря, кто под руку попадётся… В душу, в бога, в двенадцать апостолов, поимённо, с большим боцманским загибом. Раз и меня обложил, — радостно плюнул за борт, но плевок прилетел обратно, доставшись другу.

Тот воспринял его за брызги воды.

— Я ведь на флоте машинный квартирмейстер был… По пехотному — младший унтер–офицер. Пройдя экватор и тропик Козерога, обогнули мыс Доброй Надежды, взяв курс на Мадагаскар, и пришли в бухту Носси—Бэ, — поражал товарища чудными названиями окрестностей.

«Тропа козьего рога, — фыркнул тот носом, тут же вспомнив, — нос бе–е. Наши названия лучше. Я, к примеру, с села Мошонка, Псковской губернии. Старики бают, названо от богачества… Но не такого, как у купцов, поменьше. У тех — мошна… Или свата взять. Тот и вовсе с Муходоевки, Рязанской губернии. Лишь у хохлов в Малороссии прозванья лучше… Супружница моя, с села Почекуево. Под Черниговом, говорит, эта самая деревня располагается. Все местные мужики, говорит, заместо буквы «к» — «х» норовят вставить. От жизни паскудной и жён пакостных… В этом они — ох как правы. Всё у этих почекуевцев с буквой «х», ни как у людей… Бабка сказку дитю рассказывает…У ей главный паскудник — Кощей Бессмертный… А у жены в той же сказке — Чахлик Невмерущий…

— А в этой Носси—Бэ, — отвлёк от размышлений разносчика табачных изделий, — есть городок уездный Хелльвиль…

— Чаво? — открыл рот товарищ: «Это почище Почекуева будет». — Даже в Малороссии таких наименований нет… Городишко Карасук у них есть и село Безводовка — вот уж обидно для мужиков… — Велльхиля…