Держава (том третий)

— Дмитрий Фёдорович, заклинаю тебя. Если подобный вопрос задаст государь, выбери — конституцию… Не лишай мою супругу брата, а меня — шурина. Видишь, что на улице творится.

По Финскому заливу гуляли высокие пенистые волны, валяя небольшой пароход с боку на бок.

Граф Сергей Юльевич Витте, мужественно терпя качку, пробегал глазами доклад и одновременно вёл беседу с обер–гофмаршалом Двора, генерал–адьютантом графом Бенкендорфом.

— Народ потерял чувство долга и любовь к родине. Куда это годится, в такую погоду морем в Петергоф идти. Железные дороги бастуют.

«Неприкосновенность личности, свобода совести, слова, собраний, союзов», — Скажите спасибо, что не в плавь на лодке добираетесь, — отвлёкся от чтения доклада Витте.

— На какой лодке, ваше сиятельство? — порадовал титулованием Сергея Юльевича. — У меня суставы ломят и голова болит…

— Вот если голову в поезде проломят, ведь сильнее болеть станет? — хмыкнул новоиспечённый граф, вновь уткнувшись в текст: «…Привлечь к выборам в Государственную Думу все слои населения; признать Думу законодательным органом, без одобрения которого ни один закон не может вступить в силу…»

— Вы правы. Наши невзгоды, по сравнению с царскими — мелки и пустячны. Вдруг государю с семьёй придётся искать пристанище за границей, спасаясь на яхте.

— Да почему же непременно на яхте? — оторвался от доклада Витте: «Я как Юлий Цезарь, несколько дел одновременно делать могу», — внутренне погордился собой. — Немецкий кайзер четыре крейсера прислал на выручку своего кузена…

«И чего он радуется? На самом деле, что ли, как при Дворе шепчутся, намеревается президентом Российской Республики стать?» — внимательно глянул на графа «полусахалинского» Бенкендорф.

«Чего это на меня так подозрительно внук первого шефа жандармов уставился?» — забеспокоился Витте.

Генерал–адъютант Рихтер, заступив на дежурство, первым делом прочёл в камер–фурьерском журнале: «В субботу 15 октября в 11 часов утра в Петергофе под председательством государя состоится совещание. Будут присутствовать: великий князь Николай Николаевич, генерал–адъютант барон Фредерикс, генерал–адъютант Рихтер и граф Витте».

«О-о! И мне совещаться придётся. Удивительно… Вместе великого князя Владимира Александровича приглашён Николай Николаевич — длинный. К чему бы это? Из–за чего — ясно! 25 сентября его сынуля, великий князь Кирилл Владимирович обвенчался в Баварии со своей двоюродной сестрой Викторией Мелиттой — дочерью великой княгини Марии Александровны, которая приходится родной сестрой Владимиру Александровичу. Эх, и чудят сильные мира сего, — размышлял сановник. — Бедный наш император. Ведь эта Мелитка была замужем за родным братом императрицы Александры Фёдоровны великим герцогом Эрнестом Гессен—Дармштадским. Оставив мужа, вышла замуж за кузена… Звезда царского дядюшки явно закатывается… Господи, о чём я думаю, тут звезда императора и России того и гляди закатится…»

Совещание государь начал с вопроса к Витте:

— Сергей Юльевич, позавчера Я вас уведомил, что вы назначаетесь председателем объединённого Совета Министров, для восстановления порядка повсеместно. Ни Комитета, а Совета Министров, как вы изволили слышать, где все министры обязаны вам подчиняться… По любому вопросу министерства, основное решение остаётся за вами.

— Ваше величество, простите великодушно, но прежде хотелось бы увязать все вопросы с политической декларацией, кою будем сейчас обсуждать.

— То есть, вы примете пост лишь при условии одобрения составленной вами программы? — переспросил Николай Николаевич, требовательно глядя на Витте.

— Это, ваше высочество, важнейший политический шаг Российского государства, — ушёл от прямого ответа великому князю. — Для умиротворения страны нужно избрать один из двух путей: назначить энергичного военного человека и всей мощью государства раздавить крамолу… Но затем может статься так, что через несколько месяцев она появится вновь. И снова репрессии… И так до бесконечности, — стал он лукавить и юлить, дабы опорочить и сделать неподходящим этот вариант.

— Какой же другой путь? — перебил его великий князь.

— А другой путь — предоставление гражданских прав населению.

— Как во Франции, что ли? — иронично произнёс Николай Николаевич.

Барон Фредерикс, доброжелательно кивнув ему, плебейски, по разумению графа Витте, поднял вверх большой палец.

— Вот сейчас дай гражданские права кавалерийским лошадям: не бить плетью, не колоть шпорами, не ездить на них верхом, а если ехать, то маршрут на их усмотрение, — развеселил Фредерикса и императора, — то что из этого выйдет?.. Лошадиный бар–р–дак! А в вашем случае, Сергей Юльевич — государственный бардак получится.

— Это, господа, что хотите говорите, единственный путь на данном этапе развития государства. Единственный.., — горячо отстаивал свою точку зрения Витте. — Ежили вы, Николай Николаевич, согласны и готовы на роль диктатора — ради Бога… Можно обсудить и эту тему.

Император внимательно и с тайной надеждой глядел на великого князя.

Тот задумался.

Витте, по привычке, даже не замечая, принялся мять какую–то бумажку.