Держава (том второй)

— Повторенье — мать ученья… Так в гимназии англичанин Иванов говорил, — подмигнул Дубасову Аким и вновь наполнил чарки. — Григорий, повторите фразу по–английски…

— Я тоже употребляю синьку «Идеал», — залпом проглотил тот напиток.

— Ну вот, гимназию, прости Господи, вспомнил. Это штатское болото, — закусив, вытер губы салфеткой Гороховодатсковский. — Лучше расскажи, чего там газеты пишут. Читать–то лень, а знать, как культурному человеку, необходимо.

— С бухарской территории в Самаркандскую область надвигается масса пешей саранчи. Военный губернатор находится в степи на работах по её уничтожению.

— А то — гимна–а–зия… Саранча, вон, и та пехотное училище заканчивала.

— Ага! Сморгонскую академию. Виночерпий, как там дело обстоит насчёт синьки? — протянул чарку Дубасов.

— А о кавалерии чего пишут? — заинтересовался Буданов.

— О кавалерии?.. — на секунду задумался Аким, наполняя протянутую чарку. — От искры парохода загорелась баржа, нагруженная инвентарём офицерского собрания драгунского полка…

— Тоже, видимо, жжёнку варили, — заржал Буданов, — а то от парохода искра…

— Сгорела, между прочим, картина Сверчкова «Наваринский бой», подаренная полку императором Александром Вторым.

— Я употребляю только подкову Сумского гусарского полка, — выпив, отрубился Зерендорф.

Приятели со смехом уложили павшего бойца на диван.

— Забористый пуншик получился, — заплетающимся языком произнёс Дубасов.

____________________________________________

Согласно Высочайшего приказа, генерал Троцкий назначил дату выхода полка в летний лагерь, а сам убыл в отпуск, оставив за себя полковника Ряснянского.

Батальонные и большая часть ротных командиров тоже ушли в отпуска, словом, 1-ой ротой Павловского полка руководил подпоручик Гороховодатсковский, а 2-ой — подпоручик Буданов.

Довольный жизнью полковник, своим приказом, выделил полку три свободных дня на обустройство и назначил дежурных офицеров.

Ясное дело, ими оказались Зерендорф с Рубановым.

«Пусть сразу в лагерную жизнь вливаются, — довольно хмыкнув, размышлял Ряснянский, вольготно развалившись в мягком кресле у раскрытого окна своей деревянной дачи. — Какая благодать, — вдыхал свежий воздух рощи. — А фельдфебели знают, что делать», — задремал он, устав после похода и связанных с ним хлопот.

Ротные фельдфебели уже не один раз выезжали в Красносельский лагерь, и свои обязанности знали туго.

Пал Палыч озабоченно ходил с аршином в руке и замерял расстояния, где будут установлены солдатские холщёвые палатки.

— Шнур, шнур ровнее держи, — увидев Рубанова, небрежно козырнул ему, не отрываясь от руководства подчинёнными «бестолочами». Особливо ефрейтором.

— Ведь палатки наперекосяк стоять будут… Что за народ, — ворчал он. — Вторая рота опять нас обогнала… Уже походные кухни ставят… Значит и обедать раньше сядут.

От всей этой суеты у Акима разболелась голова и он, по примеру полковника, пошёл осваивать свой угол в деревянном бараке: «А то Козлов что–нибудь напортачит».

Перейдя широкое шоссе, расстилавшееся за солдатскими палатками по краю берёзовой рощи, побрёл по тропинке, наслаждаясь свежей зеленью буйно разросшихся берёз и густой травой на небольших полянках, с какими–то жёлтыми и синими цветами, и неожиданно вышел на пахнущую свежей краской одноэтажную дачу с маячившим силуэтом полковника в раскрытом окне.

— Ко мне что ли? — заметив дежурного офицера, Евгений Феликсович лениво высунулся в окно, вальяжно облокотившись на подоконник.

— Никак нет, — вытянулся Рубанов. — Свой барак ищу. А то стемнеет, и вовсе на берёзе ночевать придётся, — развеселил начальство.

— Зайди, подпоручик, — милостиво пригласил офицера Ряснянский. — Первый раз в Главном лагере? — самолично разлил по стаканам вино.

— В прошлом году представлялся в Собранской столовой, — с удовольствием выцедил лёгкий душистый напиток.

— Помню! — налил ещё по стакану полковник и уселся в кресло. — Чего стоишь–то? Вон стул свободный. Как там Пал Палыч? Палатки поставили?

— Ставят, — выпил второй стакан Аким и блаженно уселся на предложенный стул.

— Дел у них хватает… Потом перед палатками линейку песком засыпят, и дёрном обложат… Но это завтра, — хотел налить по третьему, но передумал. — Заблудился? — хохотнул он. — Влево держи и за бараком 2-ой роты — ваш будет. Пока ротные командиры в отпусках, в их комнатах старшие по выпуску подпоручики проживать станут, а вы с Зерендорфом, королями, в отдельных половинах жить расположитесь. Ну а уж как к манёврам Лебедев с Васильевым прибудут, потеснитесь… Вдвоём с Гороховодатсковским в одной половине барака поживёте.