Державин

Продолжать путь было невозможно. Лоцман стал править на каменный остров, у которого хотел переждать бурю, иначе лодку могло вынести в открытое море. Но при повороте к острову паруса ослабли, лодка зачерпнула воду и грозила гибелью. Спутники Державина, Эмин и Грибовский, укачавшиеся на волнах и напуганные, лежали без чувств.

Державин не потерял присутствия духа, подбодрял гребцов, и отчаянным напряжением сил они подвели лодку к одному из островков, укрыв ее за камнями. Буря продолжала греметь, но непосредственная опасность миновала. Проведя ночь на мокрых голых камнях, путники наутро поплыли к берегу и кое-как добрались до поселка Онега.

Таково было знакомство Державина с Белым морем. В «Поденной записке» своей экспедиции он не рассказывает об этом эпизоде. Воспоминание о нем отразилось в стихотворении «Буря»:

Судно, по морю носимо,
Реет между черных волн;
Белы горы идут мимо;
В шуме их надежд я полн…

Из своего путешествия Державин через Каргополь и Вытегру в половине сентября 1785 года возвратился в Петрозаводск. Его ожидали бесчисленные служебные неприятности, подготовленные генерал-губернатором и стоявшими за ним чиновниками. Сделать что-либо полезное для края в таких условиях Державин не мог и думать. Интрига против него поддерживалась в Петербурге генерал-прокурором Вяземским, и бороться с ней в одиночку было трудно. Собственная горячность и раздражительность Державина на каждом шагу портили дело.

Державин решил переменить место службы. Дальше оставаться в Петрозаводске он не мог. Приведя в полный порядок дела по губернии, покрыв из своих денег тысячную растрату Грибовского, попрощавшись с немногими петрозаводскими друзьями, Державин выехал в Олонец и Лодейное Поле под предлогом осмотра этих уездов. С дороги он послал Тутолмину рапорт об отпуске и, не возвращаясь более в Петрозаводск, отправился в Петербург. Там Державину довольно легко удалось получить перевод на такую же должность губернатора в другое наместничество— Тамбовское, и он стал готовиться к выезду.

Глава 8 ДЕРЖАВИН В ТАМБОВЕ

Тамбовское наместничество состояло из двух губерний— Рязанской и Тамбовской. Его открыли в 1779 году, и служебная машина там двигалась полным ходом.

По сравнению с Олонецкой губернией Тамбовская имела чуть не втрое меньшую площадь, но плотностью населения превосходила ее в четыре с лишним раза. Это был старый земледельческий край с барщинным крепостным хозяйством, находившимся в руках великого множества мелких помещиков, владельцев десяти, двадцати, сорока крепостных мужиков. Своей промышленностью губерния еще совсем не располагала, промыслы в ней были развиты слабо.

Губернский город Тамбов насчитывал десять тысяч жителей и был далеко не самым большим в губернии. Гораздо крупнее по своему торгово-хозяйственному значению и по числу жителей были такие города, как Козлов (ныне Мичуринск), Моршанск, Липецк и другие. Тамбов среди них занимал только седьмое место.

Когда-то — и не так уж давно, в XVII столетии, — Тамбов строился как пограничная крепость, — защищавшая подступы к Москве от крымских татар.

С годами он, конечно, утратил свое военное значение, но никакого другого не приобрел и ко времени приезда Державина являл собой вид довольно захолустный.

Впрочем, таким он оставался и спустя полвека после Державина, таким его и показал Лермонтов в поэме «Казначейша», написанной в 1836 году:

Тамбов на карте генеральной
Кружком означен не всегда,
Он прежде город был опальной,
Теперь же, право, хоть куда.
Там есть три улицы прямые,
И фонари, и мостовые,
Там два трактира есть, один
«Московский», а другой «Берлин» —
Там есть еще четыре будки,
При них два будочника есть;
По форме отдают вам честь,
И смена им два раза в сутки;
Там зданье лучшее острог.
Короче, славный городок.

Если сказать правду, то каменные будки в Тамбове, и «зданье лучшее», и большой каменный мост на астраханской дороге, и многие другие сооружения в городе были построены Державиным. Сам же он по приезде не застал в Тамбове ни прямых улиц, ни каменных домов, не говоря уже о мостовых и фонарном освещении. Город был сплошь деревянным и ветхим.

Державин выехал из Петербурга в феврале 1785 года после встречи со своим начальником — генерал-губернатором Тамбовского наместничества Гудовичем, от которого получил инструкции.