Державин

Ах! тщетно смертны мнят в надменье,
Что ввек их зданья не падут;
Что титл и славы расширенье
Потомки в надписях почтут.

Права поэта дали Державину возможность говорить учительным тоном, и он дорожил этим преимуществом.

От нашей воли то зависит,
Чтоб здесь и там блаженным быть,
Себя унизить иль возвысить,
Погребсть во тьме иль осветить.

Сознание правильности пройденного пути помогало Державину с большим спокойствием наблюдать за течением дворцовых интриг и принимать незаслуженные обиды.

Многих хлопот стоило ему издание сборника своих стихотворений. Книга печаталась в типографии Московского университета, и Державин из Петербурга не мог следить за ее выпуском. Он доверил наблюдение Н. М. Карамзину, но в типографию попал неверный экземпляр рукописи и потому не удалось избежать неисправностей. Множество препятствий чинили университетские цензоры. Они требовали исключения отдельных мест и целых стихотворений. Решительному запрещению подверглась ода «Властителям и судиям», книга печаталась без нее. В оде «Изображение Фелицы» вызвали протест цензоров строки:

Да век мой на дела полезны
И славу их я посвящу,
Самодержавства скиптр железный
Моей щедротой позлащу.

Державин с возмущением доказывал, что эти стихи не раз уже печатались и ода широко известна, но ничего не добился. Тогда он обратился через генерал-прокурора к государю и тоже получил отказ. На его письме была наложена резолюция:

«Государь император приказать соизволил: внушить господину Державину, что по искусству его в сочинении стихов подчеркнутые бы переменил, чтоб получить дозволение сочинения его напечатать».

Державин не видел в злополучных строках никакой крамолы. Почему нельзя сказать «самодержавства скиптр железный»? А какой же он, сахарный? Разве всем от него сладко? Но нельзя только погонять и требовать, нужна и ласка и милость. Это и значит — «щедротой позлащу», позолочу неприятную пилюлю.

Переделывать стихи Державин наотрез отказался. Тогда последовало распоряжение — выкинуть их вовсе. Взамен было поставлено два ряда точек.

Когда этот первый том сочинений Державина в 1798 году вышел из печати, упрямый поэт принялся от руки вписывать пропущенные строки в тех экземплярах, которые он дарил друзьям и знакомым. Он уважал свои стихи и дорожил мнением читателей.

Глава 12 СУВОРОВ

Много лет был Державин знаком и дружен с Суворовым. Поэт восхищался подвигами великого полководца, любил его как смелого и прямого человека, не боявшегося высказывать то, что думал, и поступать так, как считал нужным. В Суворове Державин ценил черты гражданина, беспредельно преданного своему отечеству. Скромность и простота Суворова разительно отличали его в кругу вельмож. Он как можно реже старался бывать во дворцах, деля и труды свои и досуг вместе с армией.

Но время от времени Суворову приходилось показываться при дворе, и не в радость ему были эти приезды. Боевая слава полководца была неприятна, для его начальников, в лучах ее терялись их немногочисленные заслуги, обычно не по достоинству щедро награждавшиеся царицей. Суворов воевал, но официальные лавры доставались тем, у кого он был в подчинении, кто своей робостью мешал ему добиваться побед в кратчайшее время и малой кровью.

Так было и во вторую русско-турецкую войну. Суворов готовил войска, вел их на штурм и взял казавшийся несокрушимым Измаил, а царский Петербург чествовал Потемкина. В апреле 1791 года Суворов прибыл в столицу, но на блестящем празднике в Таврическом дворце он не присутствовал. Накануне его услали осмотреть укрепление шведской границы, как будто с этим нельзя было подождать дня. На самом деле — и это поняли сразу — Потемкин не пожелал видеть рядом с собой истинного героя победы, которая приписывалась ему одному.

В 1794 году Державин сочинил «Песнь на победы Суворова». Он прославлял победы русского оружия и полководческое искусство своего героя. Под его пером Суворов получал вид былинного богатыря. Чертами народной поэзии отмечены посвященные ему строки стихотворения:

Вихрь полуночный, летит богатырь!
Тьма от чела, с посвиста пыль!
Молньи от взоров бегут впереди!
Дубы грядою лежат позади.
Ступит на горы — горы трещат!
Ляжет на воды — воды кипят,
Граду коснется — град упадает,
Башни рукою за облак кидает;
Дрогнет природа, бледнея пред ним;
Слабые трости щадятся лишь им.