Держи меня крепче

— Ладно-ладно, уже ухожу. Пойду, наберу тебе ванну с травами. И ещё крема найду, чтобы твои, — его указательный палец коснулся моего чувствительного носа, скатившись с него словно с горки, а я не удержалась и чихнула, — фингальчики расслабились и сошли. Вот видишь, правду говорю, — намекнул он на мои чихи. — Будь здорова!

Я прикинула, что переодеться в комнате всё равно не смогу, так что посильнее укуталась в одеялку, схватила полотенце и первую попавшуюся под руку из сваленной в кучу около моей кровати одежду и побежала за ним следом, шикнув Тёме напоследок, чтобы он сидел тихо и не высовывался. Я убедилась, что мелкий любитель видеосъёмки тоже покинул комнату, и хорошенько прикрыла дверь за собой. На моё реактивное бегство папа лишь покрутил лопаткой у виска, решив, что его дочурка, падая с кровати, крепко приложилась головой и теперь немного сумасшедшая. Но потом он подумал, что какой бы она не была, он всё равно будет её любить, и отправился исполнять обещание.

Наконец, когда ванна была наполнена, и как только папуля под гогот Сени прочёл лекцию об использовании щедро предоставленных им личных коробочек, бутылечков и баночек косметологического назначения, мне было разрешено войти. Глава семейства, избавившись от меня, навострил свои пушистые «лыжи» на кухню доготавливать завтрак и утащил с собой отчаянно вырывающегося племяшку.

Попав в ванную комнату, первым делом я имела честь лицезреть себя в зеркале и ужаснулась. Я знала, что всё плохо, но не подозревала, что настолько.

Под правым глазом семафорил всеми оттенками цвета «фазана» результат пламенного поцелуя области глаза с ручкой смесителя, а на лбу красовалось нечто тех же цветов, но немного больших размеров, ко всему этому стоило добавить аристократичную (то бишь мертвенную или вампирскую) бледность — и вот она — изумительная картина моего сногсшибательного я. Шер точно извращенец, раз позарился на это «чудо». Его последующая озабоченность моими кривыми и косолапыми ногами лишь подтверждала мои догадки. Было бы страшно, если он делал попытки любоваться моим личиком. Так что ноги, как альтернатива, вполне себе приличный вариант.

Последовав совету папы, я обмазалась разными кремами, напутав назначение каждого из них (а вот не надо писать не по-русски), и расслабившись, отмокала в ванной, скрестив пальцы, чтобы моего кавалера никто не обнаружил.

Всё же горячая ванна — это нереально крутая вещь. Я будто зарядилась энергией ещё на полстолетия вперёд. И вылезать не хотела вообще. Но я помнила о Шере, которому сидеть запертым в моей комнате вряд ли нравилось. Так же у него был встроен моторчик в попе, или это называется «чирь», в медицинской терминологии я не сильна, он вполне мог предпринять попытку покинуть квартиру самостоятельно, вообразив себя ниндзя.

Так что я собралась духом и вытащила разомлевшее тело из остывающей воды, волосы феном сушить не стала — люблю, когда они сохнут естественно (хотя папуля всё-таки молодец, что выделил ему местечко в нашем косметическом царстве), зато нашла на полке пудру и тоналку, при помощи которых смело замазала уродливые следы моей неуклюжести, или говоря языком папы «неваляшничества». Схваченная мной одежда оказалась тем самым Сониным подарком: хип-хопперские джинсы и розовая (или у меня паранойя, или он меня преследует, я имею в виду этот цвет) майка, которые я, постирав и высушив несколько дней назад, бросила около кровати в надежде когда-нибудь погладить, да так и забыла.

Вскоре, полностью готовая к труду и обороне, а переводя на язык собственной ситуации — ко лжи и скрытничеству, я отправилась в свою комнату и, зайдя внутрь, шёпотом прошипела:

— Эй, ты как? — ответа не последовало. Я повторила попытку: — Артём, ты здесь? Ты уснул что ли? — я заглянула под кровать, но оттуда на меня взирала темнота и пустота, обожающие проводить время вместе и частенько зовущие с собой и молодёжь.

С перемежающимися тихими, но истерическими воплями: «О боже, куда ты подевался?» «Да хоть бы ты провалился!» — я перерыла все укромные уголки комнаты и направилась на всех парах дальше исследовать квартиру на наличие своего гамадрила.

Мои страхи подтвердились — он пропал, а если его обнаружили родственники? О нет! Я была не готова к тому, чтобы как в известной песенке мой «старик» оторвал ему «башку»[11], а после и мне.

Да… Мой папа способен оторвать башку, только если его назвать стариком. А вот что он сделает с Шериком за то, что тот продрых (хотя и не факт, что только дрых) всю ночь в спальне дочки, я даже не знаю. Ну, может словом дурным обзовёт и за дверь выставит. Он же у меня пацифист.

Но опасаться стоило. Мало ли, вдруг он срочно решит переквалифицироваться в профессионально ассасина?

Это всё глупые фантазии, но я всё равно покрылась гусиной кожей.