Держи меня крепче

Пока я предавалась размышлениям, мальчишки повздорили, помирились, потравили друг другу анекдоты. Наконец, Артём обратил на меня внимание:

— Ну, и куда мы едем?

— Мы? — эхом переспросила я и, сделав нажим на местоимение, уточнила: — Мы никуда.

Прозвучало символично, взвеяв красным знаменем с чёрными буквами «НАС нет!»

— Знаешь, — краем глаза посмотрел он на меня, — ты иногда ведёшь себя странно.

— Знаю, — буркнула я.

В кармане что-то натужно затренькало, на поверку оказавшееся маленьким прямоугольным таймером с призывно мигающими красным цветом цифрами «11:00». Каким образом его занесло в мой карман — понятия не имею.

— О, а это та самая штука, через которую ты связываешься с родной планетой? — булькнул Шер, скалясь своей фирменной ухмылкой.

— Эта штука называется таймер, — не поддержала я его веселья. Вот ещё. Дурдом у него в башке. И в карманах у меня дурдом.

— Это моя вещь! — заорал братишка и вырвал из рук таймер.

— А почему у меня в кармане лежит?

— Ты просто ничего не теряешь, сестра, поэтому к тебе в карман сунул.

Приехали. Я им теперь вещевой инкассатор что ли?

— А зачем он тебе? — все же спросила я, чтобы удостовериться, что не просто так таскала его с собой.

— Чтобы не пропустить время, — нетерпеливо отозвался брат и переключил внимание на водителя: — Артём, не мог бы ты отвезти нас в «Crazy World»?

— В каком смысле «нас»? — извернулась я на сидении, чтобы посмотреть малявке в лицо.

Про «Crazy World» я много слышала, видела кучу плакатов, которым наш город был оклеен по всему периметру, а также рекламных роликов, которые постоянно крутило местное телевидение. Это развлекательный центр для детей. Снаружи он представляет собой замок под стать диснеевскому, такой же большой, яркий, красочный и привлекательный, особенно для детского взора, так что детки тащат туда родителей с невероятной силой для малышей и используют самые разнообразные уловки и ухищрения, если те отказываются исполнять родительский долг.

Внутри я ещё ни разу не была, так как в моё несчастное детство он ещё не был построен, центр воздвигли года два назад при поддержке нашего любимого мэра, который в каждой дырке затычка; а Сенька никогда раньше и не заикался, что хочет туда пойти. Сомневаюсь вообще, что он рассказал бы об этом желании кому-то из семьи, ведь он старательно поддерживает репутацию взрослого человека, хотя сам всё ещё шпунтик. Но меня иногда посещают мысли, что он видит гораздо больше, чем, например, я. Можно взять в качестве примера его поступок в спасении меня сегодня от неминуемой ошибки. А это, несомненно, была бы ошибка, ведь я из старого класса романтиков, которые уже почти все умерли или состарились, для которых поцелуй — особое таинство, и в идеале первый поцелуй должен быть с любимым человеком. Но свой первый поцелуй я уже и так профукала, а те, что были в неадекватном состоянии с Шером, то бишь нетрезвом, тоже не считаются, потому что я их не помню. Я и так нарушила почти все правила в этом отношении, поставленные самой себе, думаю, заходить ещё дальше не стоит.

— В том, что ты ведёшь меня туда, — утвердительно, не терпяще возражения отозвался братишка.

— А я тебе там зачем? — насколько я знаю, этот шкет предпочитает самостоятельность.

— Туда детей без сопровождения взрослых не пускают, — ответил на мой вопрос Шер.

— Так ты подбросишь? — вновь спросил он у парня, не сводящего глаз с дороги и визжащего колёсами, словно он герой «Форсажа», а в моей голове прогалопировала безумная мысль, что Шер ведь на самом деле похож на этого героя своей внешностью. А мне герой отчаянно симпатизировал.

— Должен будешь, — буркнул водитель и помчал нас по названному пункту назначения.

— Мне, вообще-то, в центр надо, — несмело вставила и я своё пожелание. А то совсем мужики распоясались — не спросят даже, надо ли мне в этот парк развлечений или может я занята?

— Нам надо в «Crazy World»!

— Сходи с Артёмом.

Дальше эти двое принялись спорить, напирая друг на друга, как две гранитные громадины:

— Со мной? Прибалдела, малышка?

— Сестра, он назвал тебя балдой!

— Ты сам балда! Хотя и она тоже. И вся семья у вас…

— Балдёжная!

— Балданутая.

— Я пропущу твоё оскорбление мимо ушей, но только потому, что ты спасаешь наши задницы.

— Какое оскорбление? Я всего лишь творю добро, чтобы оно мне воздалось!

— На тот свет собрался?

— Все там будем. И ты тоже, так что подумай…

В носу защекотало, отдало в горло, лёгкие наполнились воздухом, и я оглушительно чихнула:

— Апчхи!

Оглушительно только для себя, потому что воюющие стороны переглянулись и заржали, сказав перед этим хором:

— Будь здорова!

— Не чихай!

— Спасибо. Я здорова, — ответила я и насупилась. Вот же олухи. Нормально я чихаю. — И что вы ржёте?

— Да ты себя со стороны слышала? — лыбясь в руль поинтересовался Шерхан.

Я решила промолчать. Замечаний по поводу того, что я чихаю, как ёж я уже наслышана. Поэтому я вновь постаралась сменить эту неприятную для меня тему и воззвать к их совести или же банально к сочувствию:

— Мне очень надо в центр.

— Зачем? — Шер прекратил смеяться как по команде.

— Надо.