Держи меня крепче

Перед самым входом парочку Лены и Сени настиг новый герой дня — прятавшийся под зонтиком-грибочком парень в балахонистых одеждах и белых Эир Форсах, которые ни Илья, ни Шер не могли не узнать. Оба наблюдателя заинтересовались увиденным, потому что на типичное «привет-как дела-норма» это похоже не было.

«Что шеровская малышка имеет общего с его братом?» — подумалось Илье.

«Убью на хрен обоих!» — воодушевился Артём.

Уже кляня себя за излишнюю жадность и заметив, что Эскалейд вновь тронулся, водитель-рвач тоже поддал газу и направился следом, самостоятельно решив за своего пассажира за кем тому продолжать вести слежку.

Илюха отэсэмэсил парням, чтобы держали курс на «Безумный мир», а сам тоже от него далеко не уехал — Шеридан тормознул за углом. Он деловито покинул тачку и направился следом за своей «любовью».

49

Прямо на входе в момент, когда моя нога запнулась на пороге перед автоматическими дверями, а мы с братишкой уже готовы были ухнуть вниз головой, нечто громоздкое и мягкое накинулось на меня со спины и сжало в крепких объятиях. Сеня, оказавшийся между нами, взвыл фальцетом.

Наша троица шумно вкатилась в холл.

Уж не знаю почему, но я по великой дурости душевной решила, что этот пытающийся меня раздавить медведь — Шер, решивший всё-таки меня прибить или просто задушить, так что тоже взвыла, всё же инстинкт самосохранения у меня есть, правда, проявляется он крайне редко:

— Пусти, маньяк! Руки прочь от меня, извращенец!

Маньяк и извращенец руки прочь не убрал, лишь чмокнул в висок (хотел в лоб, но я удачно извернулась), носом об мою макушку потёрся, словно потерявшийся щенок и заорал мне в ухо:

— Ну, ты мочишь, Ленка!

Его голос, после того, как я обрела слух, был идентифицирован мной как не шеровский, во-первых, но как знакомый, во-вторых.

Следом за слухом вернулось и зрение, так что я имела возможность, наконец-то, созерцать друга, чуть не раздавившего меня как слон таракашку, улыбающегося во все свои невставные тридцать две «радости» стоматолога.

— Олли? — он радостно закивал, хотя непонятно из каких соображений звучал мой «супер-логичный» вопрос. Ведь то, что это Оливер, и так было ясно. — Нельзя же так кидаться на людей!

— А я что? — невинно округлил он глаза, подавая мне руку, чтобы я поднялась с пола. — Я же просто сос-ку-чил-ся!

— Я тоже… скучала. Но я же не кидаюсь на тебя!

— Кидайся, — широко разомкнул он свои объятия.

Побоявшись оказаться выдавленной, как тюбик с мясным модификатом из провизии космических пиратов, в распростёртые объятия я не кинулась. А принялась стягивать с себя дождевик, который в тёплом сухом помещении тяготил. Концы длинных рукавов моей футболки подмокли, что тоже не радовало, и я пыталась их выжать по мере своих скудных возможностей.

— Вы придурки! — констатировал Сенька и покрутил пальцем у виска, чтоб мы реально осознали, что это факт и обсуждению не подлежит.

— И чё? — ничуть не обиделся Оливер.

Он по-братски хлопнул меня по плечу, я чуть снова не рухнула на пол. А стоящая рядом семейная пара в числе папы, мамы и трёхлетнего дитятки смотрели на меня с укором. То есть с укором смотрел только глава их семейства, мама же с упоением оглядывая моего ДСЧ, на меня глядела ревниво и с неодобрением, а вот малыш порадовал — он ткнул в Олли пальцем и сказал, что тоже хочет мешок носить. Мамочка на него шикнула, тряхнув копной рыжих волос и, загадочно погладив свои веснушки на щеках, вновь уставилась на предмет своего обожания и расплылась в довольной улыбке. Её муж заметил это, схватил сынулю, отбрыкивающегося всеми правдами и неправдами, и пошёл на выход. Жёнушка бросала взгляды: то гневные в сторону удаляющейся хлипкой спины мужа, которого дома ждала персональная взбучка, то упоительные в сторону всенародного любимца, теребя в руках невесть как оказавшийся там блокнотик с ручкой, видимо хотела взять автограф. Но шумно выдохнув, с отчётливым яростным бубнежом себе под нос: «Ну, скотина, ты сам решил свою судьбу», — она потопала за своей личной грушей.

Сенька хихикнул и уже серьёзно вставил:

— Вы точно придурки. Из-за вас скотину пустят на мясобойню.

— Фу, мы та-а-акие плохие, зай, — хохотнул Оливер, закатив глаза.

Я в шутку пихнула его под рёбра, он в ответку сделал вид, что ему как бы жутко больно (актёрище!), я поверила и кинулась его спасать, а он оказывается склубковался на полу и ржал себе под нос.

— Ты как твой дурак-брат, — обиженно заявила я.

Олли немного поднапрягся и прекратил хохотать, удивленно вперив в меня свои ясные голубые глазки:

— Почему дурак? То есть, нет, я согласен, что он не блещет интеллектом и вообще…Но у вас же любовь вроде? — одна бровь гибким дождевым червяком из отряда беспозвоночных поползла наверх.

Понятия не имею, что там было на моём лице, но ситуация, где нас, возможно, могли раскрыть мне не нравилась.