Держи меня крепче

— Ага, — легко согласился Артём, уже давно имеющий военник с нужными записями, и решил немного съязвить: — с осенним призывом первым делом сажусь на поезд и дую служить.

Сарказма в словах «вроде неплохого парня», как он его мысленно нарёк, серьёзный ВДВшник, не привыкший шутить, не идентифицировал, и протянул к его плечу свою широкую длань, заставив сердце Шеридана ёкнуть от надвигающейся опасности, похлопал его, треснув со всей дури, что Тёма еле на ногах удержался, и по доброте своей душевной посоветовал:

— Ты к нам, в десантники иди. Нам такие нужны.

Шер прикинул, что «да, конечно, нужны, надо же кого-то колотить дедушкам», но сам кивнул и даже руку к голове приложил, напрочь забыв о том, что бейсболка осталась в машине:

— Есть, товарищ майор!

Вокруг них, оказывается к тому моменту уже набежала малышняковая толпа, которая по примеру Артёмки тоже начала прикладывать руки к головам, пародируя его и вообразив в этом приятном на внешность и харизматичном парне, пришедшего в яркой одежде, героя своих мечтаний.

Но на эту клоунаду троица внимания не обращала.

Военнослужащий добродушно ухмыльнулся, отметив, что Шерри прекрасно разбирается в званиях, но посчитал своим долгом пристыдить его, указав на явный недочет:

— К пустой голове руку не прикладывают, — а затем ещё и блеснул специфичным юмором: — Иначе драить тебе толчок за толчком всё время службы, — и гаденько так обнажил клыки.

В толпе прошёлся детский шёпоток:

— А чё такое «толчок»?

— Ну, это… Когда толкают.

— Куда толкают?

— Куда не знаю, но толкают всё время…

— Ага, особенно, когда голова пустая.

— Это как?..

— Ну, ясно же — берут пустую голову и толкают вперёд.

— Дуг-гачки вы, это когда с пустой головой в футбол иг-гают, — сделала единственно верный вывод девчонка, слегка смахивающая на Пеппи-длинный-чулок, дочка известного вратаря местной футбольной команды, который оставив её развлекаться, сам спасался от детских забав в кафетерии на третьем этаже.

Заверение девочки прозвучало авторитетно, даже немногочисленные родители прислушались, а одна из мамаш в возрасте, скорее отчаянно молодящаяся бабуля, будучи женщиной средневековых моральных устоев родом из СССР, услыхав разговор, раскраснелась, разъярилась и кинулась меж двух бугаёв, один из которых чуть крупнее, другой средних размеров, если оценивать их габариты по среднестатистической шкале «шкафоподобности», призывая к их совести:

— Мужчины! Да как вы смеете при детях выражаться?!

Бессовестные мужчины недоумённо переглянулись и синхронно пришли к выводу, что выражаться они ещё даже не начинали.

— Бабуль, — не стал мелочиться на комплименты, а также на обыкновенное уважение десантник, без каких-либо намёков угадав её возраст. Тётку накрыло — она чуть в обморок не грохнулась, но слабочувствительный к чужим настроениям мужчина продолжил: — Ты, давай, батон на нас не кроши.

Она только рот открывала, как рыба, выброшенная на берег. Уже давно подпирающие стену охранники давились от смеха. Скучковавшиеся папаши с раскрасневшимися рожами респектовали ВДВшнику, в то время как что-то в их кучке подозрительно булькало. Мамаши же какими-то неведомыми силами придя к единому решению стали затыкать своим деткам уши, но рук всё равно не хватало, так что детям наказывали затыкать уши самостоятельно. Дети противились, убегали от мам, мамы бегали за ними и кричали на пап, папы со скоростью света прятали в глубокий внутренний карман одного из них бутылку с чуть мутноватой жидкостью домашнего производства и начинали преследовать жён, а отчаявшись нагнать их, обращались к ошалевшим охранникам, которые такой бедлам видели впервые. Они в «сердечных приступах» привалились к стене и пытались собрать глаза в кучку. Получалось с трудом.

50

За довольно объёмным по конструкции аттракционом «Космический андроид», который удивительнейшим образом пустовал, хотя обычно к нему чуть ли не километровая очередь выстраивалась, пряталась, отчаянно шифруясь, вся компания фанкиманов, тихо ухохатываясь над тем, как их закадычный друг «разбодяжил» ситуацию.

— Вот, блин, шпион… Всё внимание на себя собрал, дурачьё… — рецензировал партизанские способности друга Малик, который не взял с собой «на дело» Эльмиру, и теперь скучал по ней.

— Спалил контору, считай, — кивнул Илья.

— Деберлиоз, — сконструировал новое слово Владимир, начитавшись Булгакова. Он всегда по утрам рано вставал и читал, а потом весь день крутил в голове моменты из прочитанного, вспоминал героев, их имена и прочее. Например, сегодняшним дождливым утром его дерзко оторвали от любимой книги, на том самом моменте, когда беднягу Берлиоза трамвай разлучил с головой.

На поэтично-прозаичного друга Малик взглянул с презрением и покачал головой, как бы подчеркивая этим, что его дружище не от мира сего.

Ванильный с Джавой на своих не смотрели, они следили за Шером и компанией, а потом синхронно переглянулись и покачали в такт головами:

— Надо спасать!

— Реально… — отозвался Фотограф, — там же Королева Весны с Оливером, они сейчас войдут. А этот идиот палится. Где он свой мозг посеял? На каком кладбище?